"Карнавальный" талант Ирины Муравьёвой долгое время не получал достойного материала для реализации в кино, но здесь, в обрамлении двух острохарАктерных коллег по цеху, Нины Руслановой и Киры Крейлис-Петровой, засверкал в полную силу, хотя из всего женского трио образ Кати – самый скромный и лиричный. "Яркая женщина" Аннушка (даже при бутылке масла, как и полагается!) и "внедрительница" фэн-шуя в интерьеры и сознание российской глубинки Мила – настоящие клоунессы, чей юмор, тем не менее, близок к чеховскому, ибо тонко граничит с грустью и является отражением того состояния, когда "...улыбаюсь, а сердце плачет"…
Замечательная жизнеутверждающая зарисовка с любимыми актёрами, удачным сценарием и грамотной операторской подачей.

Боюсь, что не смогу передать вам всё очарование и всю прелесть этой картины в нескольких фразах, но я постараюсь.
Это фильм-ощущение, однодневная зарисовка из жизни французских буржуа, выполненная изящно, как рисованная миниатюра. Простые житейские радости, испытываемые героями (вкусно покушать, прикорнуть после обеда, пообщаться с родными, поиграть с собакой), чередуются с размышлениями о старости, о молодости, о предназначении художника, перемежаются аллюзиями (например, на "Земляничную поляну" Бергмана) и смотрятся так, словно ты сам – часть рассказываемой истории. Пару раз во время просмотра я как будто оказывалась внутри этого половинчатого уик-энда: вдыхала запах старого дома и сада, перебирала узорчатые шали вместе с неугомонной Ирен, провожала членов семьи на вокзале, испытывая после прощания облегчение и тоску одновременно… И, как Паганель, не покидая собственного кресла, провела чудесное "Воскресенье за городом".

Прекрасный во всех своих гранях фильм, попавший в ряд авторских непонятным для меня образом. Красивый, человечный, жизнелюбивый, искренний. Живой. Что не кадр, сцена - всё импрессионистская живопись, её дух. И это даже не актёры играют - один обычный воскресный день из жизни семьи. Душевный и честный, мне понравился, забираю в коллекцию.

Одна из самых тяжёлых (если не самая тяжёлая) для экранизации пьес Шекспира, наконец-то, получила вполне удачное воплощение на экране.
Понравились практически всё и все: актёрский состав, сюжетные ходы, переданные дух эпохи и накал страстей, операторская работа (сцены, снятые в пыльно-красном зареве; игра свечей в негостеприимных покоях Макбета и прочее), музыка (правда, несколько раз вызвавшая недоумение схожестью с гудками домофона или мобильного), даже постер. Весьма достойно!

Ксавье Долан, enfant terrible канадского кинематографа, наигравшись с художественными красивостями и сменив холерические эндиуорхоловские цвета на тусклые оттенки серо-зелёной и коричнево-жёлтой гаммы, ознаменовал своей четвёртой картиной переход от урбанистического гламура к жёсткому периферийному натурализму. В "Томе на ферме" действие разворачивается в декорациях "Детей кукурузы", а среди актёров появляются новые лица и типажи, например, маскулинный герой с наклонностями садиста. Список сексуальных отклонений дополняют мятущийся мазохист-пажист, словесная вуайеристка и любительница вранья на сексуальную тематику. На фоне семейных посиделок этой разношёрстной компании смерть юноши, из-за которой и произошло воссоединение, отходит на задний план, и впору задорно продирижировать хору присутствующих митяевское: "Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!"
В фильме миллион нелогичностей, и одна из них – колебания в настроениях и планах двух героев-антагонистов. Том из рафинированного городского жителя за три недели превращается в фаната фермы и доильных аппаратов, а Франсиса шатает в отношениях к Тому так, что то и дело ожидаешь, какое из двух зол произойдёт быстрее: то ли он придушит, то ли затанцует-залюбит парнишку до смерти…
Фильм-диссонанс от первой до последней минуты, несомненным плюсом которого можно считать его разительное отличие от прежних работ Долана и жанрово-сюжетный синкретизм.

Данная "киносага" продолжительностью почти в три часа понравилась мне больше других работ Долана благодаря:
1) структуре, представляющей собой словно сборник видеоклипов с потрясающей музыкой и не менее потрясающей по красоте картинкой (дефиле по коридору и взгляды на перевоплотившегося Лоранса, веще- и листопад, холодный душ в гостиной за чтением сборника стихов, розовый кирпич на стене белоснежного дома… яркие акценты рассыпаны по фильму щедрой рукой);
2) игре Сюзанн Клеман, которая вдохнула жизнь, эмоции и любовь в эту неправдоподобную, сумбурную историю.

По внутренней неприкаянности главного героя, по бестолковости его кровных родственников фильм перекликается с более поздним "Что гложет Гилберта Грейпа". Да и молодые, легендарные Ривер Феникс и Джонни Депп в этих работах чем-то похожи. "Мой личный штат Айдахо" – роуд-муви в нетипичном исполнении: с хастлерскими откровениями и спонтанностью передвижений, с бунтом того, кому, в общем-то, незачем бунтовать, и с обречённостью того, чья жизнь сама взывает к бунту, с нарколепсией не вынужденной, а добровольной, подавляющей, затягивающей в кокон личных воспоминаний, которые сужают горизонты будущего...
Картина получилась рваной, тяжёлой, и примириться с её содержанием во многом помогают изобретательный видеоряд и взгляд в прошлое Ривера Феникса и Киану Ривза.

Я восхищаюсь игрой Хамфри Богарта, канонизированной знатоками кино в "Касабланке", а "Римские каникулы", "Завтрак у Тиффани", "Мою прекрасную леди" и "Как украсть миллион" с Одри Хепберн могу пересматривать раз за разом, однако из двух "Сабрин" мне больше по вкусу поздняя, поллаковская, с Харрисоном Фордом и Джулией Ормонд.
Богарт-Лайнус выглядит унылым какаду и "человеком в футляре" с неизменными зонтом и портфелем, его романтичному порыву в конце фильма веришь с большим трудом; Хепберн-Сабрине, напротив, недостаёт сдержанных полутонов: она либо весела и щебечет, как канарейка, либо мечтательно-отстранённа; вся история в целом получилась длинноватой и утомительной.

Бортко в очередной раз сотворил с российской литературной классикой невозможное! Придерживаясь оригинального сюжета, найдя необходимые интонации и чудесных актёров.
Об актёрах. Евгений Миронов в роли князя Мышкина прекрасен ровно настолько же, насколько и его духовный антипод Рогожин в исполнении Владимира Машкова (ох, и удаются же последнему сермяжные русские характеры с размахом Пугачёва ли, Распутина, Рогожина!) Прекрасен дуэт Чурикова-Басилашвили (не в память ли об этой работе они попытались повторить прожитое в недавней картине "Без границ"? увы…). Прекрасна Ольга Будина/Аглая, хотя иногда актриса и берёт явные интонации Инны Чуриковой (особенно в сцене объяснения с Мышкиным у зелёной скамейки). Прекрасны Алексей Петренко/Иволгин и Владимир Ильин/Лебедев. Однако совсем не прекрасна Лидия Вележева. Здесь в ней больше ведьмовского, нежели "настасьефилипповского", больше холодности, чем страсти. И, когда князь говорит ей: "Вы страдали и из такого ада чистая вышли!" - не веришь не герою Миронова – героине Вележевой.
Музыка Игоря Корнелюка тоже показалась неудачной: пронзительная, а не пронзающая, однообразная.
Но это – мелочи, копеечные прорехи на фоне большой, эпохальной работы.

Отчаянье, плоди неуязвимых.
Мы доблестное воинство твоё.

(Вера Полозкова)

Создать трагифарс, от первого до последнего кадра пропитанный любовью, и не поддаться искушению уйти в откровенный стёб – такое под силу разве что разухабистому тандему Бёртон&Депп. Уникальная по атмосфере картина, в которой Джонни Депп носит кофточки из ангоры и с завидным энтузиазмом снимает фильмы с первого дубля, Билл Мюррей натурально закатывает накрашенные глаза, Сара Джессика Паркер риторически вопрошает: "У меня лицо действительно похоже на лошадиное?" - а имена актёров в подражание наследию лучшего-худшего режиссёра красуются на могильных плитах.
Тронуло то, что сама фигура Эда Вуда показана в картине с безмерным пониманием и не сочувствием – доброй бёртоновской завистью, я бы сказала, к жизнелюбию и увлечённости Вуда, познавшего "искусство маленьких шагов":

Довольствуйся малым, мой свет, учись ничего не ждать.
А то так и будешь годами ждать, словно Вечный Жид.
Радуйся мелочи, сразу станет чуть легче жить.
Сразу снидет на голову божия благодать.

(Вера Полозкова)

Широко рекламируемый и, как следствие, бурно ожидаемый фильм с Хлоей Грейс Морец, короткошеей малышкой с личиком-сердечком, старательно выпячиваемыми губками ("ваш нежный рот – сплошное целованье"?) и гламурной укладкой, замахнувшейся, наконец-то, на серьёзную роль, посмотрен! Теперь следует признать, что ожидания были куда значительнее, чем увиденное.
Линия, отыгранная молодыми людьми, которые пытаются произносить мудрые, рассудительные, такие взрослые фразы и совершать толерантные поступки, не выдерживает никакой критики. Главные претензии – к Джейми Блэкли: откровенно скучает со своей экранной партнёршей, не забывая то и дело картинно поправлять собственную кудрявую чёлку. Это именно попытки и наигрыш. Как, впрочем, и большая часть музыкального фона в – парадокс, не так ли? – картине о жизни музыкантов, где музыки едва ли не больше, чем диалогов. Исключение составляет сцена прослушивания Мии.
Затянуто, невыразительно и откладывается в памяти лишь бесконечными метаниями босоногой души героини по больничным коридорам.
P.S. И да: виолончель – действительно сольный инструмент. Дуэтом с гитарой звучит безобразно, хотя браслетик выглядит миленько.

"...Скандалы, сцены уступят место постепенно абсолютному уюту моей маленькой вселенной."

Думаешь, кто притих, тот теперь почти незаметен,
Думаешь, на тебе не видно уже отметин?
Если искать того, кто будет за всё в ответе,
Может вполне оказаться, что это ты.

Сердце собьётся с ритма ещё за утренним чаем,
Не суетись – вот тебя уже подключают.
Каждый, кто думал, что он-то не обучаем,
Первым продавит снег и сомкнёт ряды…

(Елена Касьян)

В третьей картине Ким Ки Дука мне больше всего нравится момент, когда хозяйская дочь впервые заходит в комнату Йин-а и, глядя на золотую рыбку в аквариуме, игрушечного мишку, альбом с рисунками и прочие дорогие сердцу девушки вещи, ощущает её внутреннюю чистоту и незащищённость – ту незащищённость, о которой говорил сам хозяин "Птичьей клетки".
Шаткость стереотипов, взаимопересечение и примирение разных миров за одной синей дверью отеля – очередное кимкидуковское ноу-хау, подсмотренное в прозе жизни, где порой случаются и поэтические вкрапления вроде подаренных от души мандарина, плейера, заколки и поездки на лодке, первого снега или посиделок на вышке, окружённой водой.

Прелесть данного фильма прочувствует не только педагог, но и человек любой профессии (хотя учитель – вдвойне, сужу по себе).
Во-первых, вы совершенно точно оцените полные юмора, раскованные диалоги и закадровые монологи из разряда приведённых ниже (из песни слов не выкинешь: угадывается рука Данелии при доработке сценария):
- Это что же получается? Я подумаю, что я заяц, он подумает, что он заяц, она подумает, что она, все разбежимся по кустам, а кто работать будет?
- Это мой двор. В прошлом веке здесь жил Лермонтов, а в этом – я и Собакин.
Во-вторых, под внешней сатирой картина Алексея Коренева несёт глубокий посыл искренности, борьбы с притворством и показухой – на работе, перед другими и самим собой.
- Никогда, нигде, никому нельзя изменять, и себе тоже. А я изменил: устроился в школу учителем. А им же нельзя устраиваться, им надо быть…
Как бывший завуч от Костиного открытого урока я бы в восторг точно не пришла, зато как бывший преподаватель и, надеюсь, не бывший человек – аплодировала бы рискованному поступку стоя. Именно такие уроки становятся уроками жизни и выносятся детьми за школьные стены…
А уж как в эту малозаметную картину угодили разом Стеблов, Малявина, Куравлёв, Леонов, Миронов, Макарова и другие любимцы публики, для меня просто осталось неразрешимой загадкой…

Смотрю в зеркало:
вот женщина,
которую любит
мой любимый, –
и завидую,
и ревную.

(Вера Павлова)

Вера Павлова, наверняка говоря не о "Времени" Ким Ки Дука, тем не менее всё сказала именно об этом фильме. Предельно точно и кратко.

То и дело вертится на языке прописная истина: не рой другому яму… Потом мелькают в мыслях параллели с пьесой Эжена Ионеско "Стулья" про старика со старухой и их старательное обихаживание воображаемых гостей. После этого все ассоциации выключаются, и ты отдаёшься на волю сюжетных волн картины и вдохновенной игры Дэвида Хайда Пирса.
Сумасбродно, замысловато и непредсказуемо от начала до конца – возможно, даже до чёртиков, но в этом и заключается прелесть фильма.

Культовый "триатлон" от Тепцова, Курёхина и Авилова, наблюдать за которым оказалось труднейшим занятием. И дело совсем не в мистической окраске фильма (таково большинство произведений Грина, лёгких и воздушных, тем не менее), производящего тягостное и гнетущее впечатление, – в сумбурности его структуры. Россыпи изобразительного искусства, прелестные образчики архитектуры, курёхинские музыкальные "невменяемости" и визуальная выразительность актёрского трио Авилов-Козаков-Демьяненко существуют в безмерно хаотичном пространстве. Некоторые сцены незамаскированно павильонны, как те, что в "Рабе любви" демонстрировали зрителю съёмки фильма в фильме, однако у последних и была такая задача, в отличие от тепцовских. Очень спорны декораторская и операторская составляющие картины. Первая вносит в кадр постоянный диссонанс между вкусом и безвкусием, а вторая делает отдельные эпизоды плоскими, неестественными (демоническая атака Анны-Марии или смерть Платона Андреевича, например). Возможно, переработка дипломной короткометражки в широкий метр непоправима для художественного единства "Господина оформителя"?

Приятная во всех отношениях экранизация: отношением к тесту первоисточника и к историческим деталям, к декорациям и костюмам (наглядное подтверждение хорошего вкуса Оксаны Ярмольник, слава о котором идёт впереди самой обладательницы), к подбору актёров (Базаров-Устюгов, Фенечка-Вилкова, семейная пара Базаровых-семейная же пара Юрский и Тенякова порадовали неимоверно). Тяжёлое программное произведение, где мы, примерные школьники, послушно выискивали идейные прозрения и ошибки героев, после корпя над плановыми сочинениями, заиграло в постановке Авдотьи Смирновой новыми красками.

Нежданной молнии игра,
Как меч, блеснувший на мгновенье,
Вдруг озарит из-за бугра...

(Иван Бунин)

Шальная комедия Аллы Суриковой, вышедшая сразу после "Человека с бульвара Капуцинов" и как бы составляющая кинодилогию зарисовок о жизни наших предков. Сегодня её бы назвали приквелом второй, более известной картины. Первобытные люди переживают такую же смену власти (сила и бесцеремонность изживают рассудительность и порядок), как и жители захолустного ковбойского городка…
Для себя особо выделила смачную игру Натальи Гундаревой, эдакой гражданки Никаноровой каменного века, озабоченной матримониальными планами.
- Вы видите, какой он бестолковый? Ему нужно жениться. На умной, опытной женщине. Пускай он женится на мне. Тогда он больше не допустит таких проступков.
- Скажите ему, чтобы он женился на мне – тогда вы простите его. А я буду мстить ему за мужа каждую ночь.
Афористично, иронично и восхитительно.

"Любовь с привилегиями" ("Городские подробности" в ТВ-показе) – это, как и "Слуга" Абдрашитова/Миндадзе, киновариация на тему сильных мира сего и тех, кто волею судьбы или случая оказался на их пути. Я намеренно провожу параллели между двумя картинами, вышедшими почти в одно время: в них действительно много общего. Крупный партийный функционер, его водитель (он же преданный слуга или преданная служанка, готовые нести на себе хоть самого хозяина, хоть его чемоданы) и конфликт, вытекающий из сближения представителей противоположных "каст", роднят обе истории. Однако "Любовь с привилегиями" развивает романтическую сюжетную линию фильма – ту, что была обрисована на примере полковника Виноградова и Любы Антиповой в фильме П.Тодоровского "Анкор, ещё анкор!" или едва обозначена взаимоотношениями Гудионова и Маши в "Слуге".
Ирина в исполнении Любови Полищук - одна из тех, про которых классик гордо возвещал, что "есть женщины в русских селеньях", - и в самом деле – штучный товар, и на него находится купец в мундире с двумя золотыми звёздами и памятником на родине. "Ваша очередь подошла!" - сообщает он вчерашней таксистке, и та, словно на воздушном шаре, попадает к небожителям – советской элите с набором всяческих привилегий. Но слишком дорогие жертвоприношения были принесены этим богам…
Вячеслав Тихонов после закрепившегося за ним благодаря роли Штирлица амплуа интеллигентных, благородных героев удивлял меня дважды: терпеливым архивариусом в "Убить дракона" и напыщенным Кожемякиным в данной картине. Любовь Полищук удивила, пожалуй, не меньше Юрия Беляева в "Слуге": так разительно меняется не только внешний вид их обоих на разных этапах жизненного пути, но и мельчайшие жесты, повадки…
А ещё не проглядите Александра Балуева, чиновничьего сына: здесь он неимоверно молод и холён.

Гимн жизни, пропетый устами 79-тилетней героини юноше, больше всего на свете любящему инсценировать самоубийства и посещать чужие похороны на личном катафалке.
Жизненная философия Мод далека от ахматовских строк: "Я научилась просто, мудро жить, смотреть на небо и молиться Богу..." Авантюрная и бесшабашная, она берёт от жизни всё! Каждый день разнообразит маленьким собственным бунтом: появляется на кладбище в светлом плаще и под ярко-жёлтым зонтом (который так напоминает обожаемые ею подсолнухи), уезжает домой на угнанных автомобилях, пересаживает дерево с центральной городской улицы в лесную почву и т.д. Её солнечная натура заряжает оптимизмом молодого мизантропа Гарольда, и эта парочка задаст жару окружающим!
Задорная чёрная комедия с превосходными артистами и оригинальным сюжетом. "У каждого есть право выглядеть дураком. Нельзя позволять миру судить себя слишком строго!" - говорит Гарольду Мод. И её словам точно вторит знаменитое мюнхгаузеновское: "Умное лицо – это ещё не признак ума, господа. Все глупости на Земле делаются именно с этим выражением лица. Вы улыбайтесь, господа, улыбайтесь!"

Майкл Фассбендер скрасит любой проект и органичен в любом образе, однако его одного для успеха данного фильма оказалось недостаточно. Упаковать в одну тару что-то с претензией на крутой вестерн и романтично-возвышенную мелодраму с мечтательным мальчиком, пустившимся на личные поиски в лихую годину - просто "Боевой конь" №2, где вместо коня фигурирует сомнительного поведения и происхождения девица по имени Роуз, - это как мешать виски со сладкой газировкой. В итоге получилось приторно и не "пьянко".

Даже не определюсь, о какой - в большей степени - распущенности этот фильм: сексуальной или нравственной? И с чем герою будет труднее жить дальше: с последствиями преступного равнодушия или с осознанием собственной вины?

Простим и мы, и Бог простит,
Но грех прощения не знает,
Он для себя – себя хранит,
Своею кровью кровь смывает,
Себя вовеки не прощает –
Хоть мы простим, и Бог простит.

(Зинаида Гиппиус)

По откровенности сцен близко к другой картине с обнажённым МакГрегором – "Интимному дневнику" (но "молодой Адам" уже не так молод и свеж, как у Гринуэя), а по содержанию отдалённо перекликается с "Американской трагедией" Драйзера.

Долгонько я обходила этот фильм стороной по двум причинам: прекрасно понимая его тяжесть и предполагая изрядную долю пессимизма. С первым я вполне угадала, а насчёт второго глубоко ошиблась. "Далласский клуб покупателей" – это невыдуманная история борьбы, в ходе которой сильный человек способен на невозможные, на первый взгляд, вещи, и самая затруднительная из них – принятие того, что отталкивало и пугало почище смерти. Я говорю о зарождении толерантности в груди непробиваемого ковбоя…
Не буду повторять повсеместные восторги от игры Мэттью МакКонахи и Джареда Лето – это случай более чем заслуженных "Оскаров", доставшихся не в переносном смысле потом и кровью. Скажу лишь, что несколько лет назад, глядя на слащавых героев-любовников МакКонахи, и близко не подозревала в нём такое богатое "месторождение" актёрской мощи. Вероятно, оно оказалось из разряда глубинных, а не поверхностных.

Заслуженный "Оскар" за костюмы: шоу троих "девушек" и даже их рандеву в захолустном городишке – праздник красок и эпатажа. Сценические наряды вообще фееричны: вараны, лев, павлин, королевы цветов – в кого только ни превращается "сладкое" трио!
Теренс Стэмп, коварный Мальчиш-Плохиш из многих виденных мною кинолент, поразил подлинностью манер стареющей леди, а Хьюго Уивинг загипнотизировал фантастической, абсолютно женской пластикой с самой первой песни. Я не могла отвести взгляда от его летающих, как у пианиста, кистей и мягких движений. Репетиция нового танца на скале посреди пустыни в зелёном платье – это кадры века! Браво, незабвенный мистер Смит! Виват, постановщик сцен "Присциллы"!
Ну, а сама "конфетка", вынутая из пёстрой обёртки, трогательна и печальна, невзирая на наносной оптимистический тон. Наверное, лишь ребёнок, воспринимающий реальность в розовых очках детства, далёкого от разочарований и стереотипов, прав по-настоящему.
P.S. Гай Пирс здесь очень схож с молодым Марком Уолбергом эпохи рекламных кампаний от Calvin Klein.