Коллекции пользователя Nattgran

Nattgran : Рекомендуемые фильмы

242 фильма

    Нити

    Strіngs

    6.02/22

    Трагическая гибель владыки великого Авалона вновь разожгла веками тлевшую вражду между авалонцами и зеритами. Юный сын погибшего государя Хэл Тара озабочен не будущим царствованием, а желанием жестоко отомстить зеритам за смерть отца. Переодевшись в простые одежды и взяв с собой только отцовский меч, Хэл покидает родной замок и отправляется навстречу неизвестности подробнее

    Госфорд парк

    Gosford Park

    6.91/85

    В поместье сэра Уильяма приезжают гости. Все приезжие – знатные люди, которые собираются провести уикенд в гостях у своего друга. Поместье оказывается наполнено знаменитостями и аристократами голубых кровей. Однако случается то, чего никто не мог предвидеть – хозяина дома находят мертвым, и умер он явно не своей смертью, кто–то поспособствовал его внезапной встрече со Всевышним. А дальше начинается «закрученный», классический детектив, которому могла бы позавидовать сама Агата Кристи...  подробнее

    На краю рая

    Auf der anderen Seite

    6.95/21

    Германия и Турция. Рассказ о судьбах шести человек, находящихся в поисках прощения и примирения. Пенсионер и вдовец Али спасается от одиночества в гамбургских борделях, пока именно там он не встречает Йетар. За те же деньги, что она зарабатывает в борделе, он приглашает её жить с ним. Неджат, образованный сын Али, преподающий германистику в гамбургском университете очень удивлён странным выбором своего упрямого отца. Только когда он узнаёт, что Йетар посылает большую часть денег своей дочери Айтан в Стамбул, чтобы профинансировать её учёбу, он начинает уважать её. Когда Йетар трагически погибает, Неджат отправляется на поиски Айтан. Но будучи политической активисткой, та уже давно сбежала из Турции и нашла приют у Лотты и её матери Сюзанны в Германии. Понадобится не одно путешествие, чтобы герои нашли друг друга, хоть и неожиданным образом. подробнее

    Головой о стену

    Gegen die Wand

    7.20/51

    Он - немецкий турок, иногда апатично пассивен, иногда агрессивен и вспыльчив. Он не вписывается в новую реальность жизни после смерти жены, хотя ему только 40 лет. На полной скорости Он врезается на своем "Форде" в бетонную стену. Он хочет умереть. Но… его жизнь только начинается. Она - таинственная и очаровательная немецкая турчанка, у нее дерзкая и манящая улыбка. В 20 лет Она лишена иллюзий и жаждет свободы. Ее тиранят родители-мусульмане, требуя жить по законам Корана. Задыхаясь от жизни, она режет себе вены. Она хочет умереть. Но… ее жизнь только начинается. Он и Она встречаются в отделении суицида психиатрической клиники. Она предлагает ему фиктивный брак… Он слегка озадачен. Он идет ей навстречу, сам не понимая почему. Их жизнь только начинается. Но Они даже не подозревают, что их ждет впереди… подробнее

    Солнце ацтеков

    Im Juli

    7.99/84

    Молодой преподаватель физики Даниэль не заметит своего счастья даже тогда, когда оно «даст ему прямо в лоб»! Но вскоре в его жизни, в которой, как правило, ничего не происходит, наступят перемены: кольцо с древним символом солнца ацтеков, приобретенное им на «блошином» рынке, должно принести удачу в любви. подробнее

    Солино

    Solino

    нет оценки

    Италия, 60-е годы. Братья Джиджи и Джанкарло вынуждены покинуть со своими родителями родной солнечный городок Солино и переехать в Германию. Обосновавшись в рурском городке, семья начинает собственный бизнес открытием первой в Рурской области пиццерии. В то время как глава семейства Романо энергично расширяет свое дело, а его жена годами мучается ностальгией по родине и не может найти себя в новой жизни, Джиджи и Джанкарло наслаждаются первым опытом свободы, возможностью выбора музыкальных cимпатий и безнаказанностью курения марихуаны. При этом они все больше превращаются друг для друга в соперников — в поисках любви, успеха и ответа на непростой вопрос о самом главном в жизни подробнее

    Голова в облаках

    Head in the Clouds

    8.74/174

    30-е годы прошлого века. Джильда снимает квартиру в Париже вместе с ирландским учителем Гаем и Мией — эмигранткой из Испании. Мир тем временем стремительно катится к войне. Джильда целиком посвящает себя развлечениям, ее карьера фотографа идет в гору. Гай и Миа тем временем присоединяются к антифашистам, и пути трех друзей расходятся... подробнее

    Сказки туманной луны после дождя

    Ugetsu monogatari

    6.25/15

    По новеллам Акинари Уэды. 16 век, В Японии идет гражданская война. Бедный горшечник получает шанс как следует подзаработать - его горшки на удивление хорошо продаются, и изумленный ремесленник крепко держит в кулаке невиданные доселе серебряные монеты. Заработок вызывает азарт, затем одержимость. В итоге горшечник бросает жену с ребенком в хаосе войны, чтобы продать товар в городе. Там начинается темная мистика, из которой гончару предстоит выпутаться... Параллельно развивается история друга гончара, который мечтает стать самураем и идет ради этого на все мыслимые ухищрения... подробнее

    Ворон

    The Crow

    9.04/884

    • Год производства
    • Страна
    • Жанр
    • Экранизация по произведению
    • Режиссер
    • В ролях
    Классика готического жанра, главной идеей которого является тема любви. Картина рассказывает о настоящей любви, об отношениях молодых людей, которых жестоко убили в ночь перед их свадьбой. Это страшное убийство не могло остаться безнаказанным. Главный герой фильма, с помощью ворона возвращается в мир живых, чтобы отомстить за себя и за свою любимую девушку. Он не щадит никого, у него есть только одно – месть. Он сможет успокоиться только тогда, когда все его обидчики будут наказаны и всем за всё воздастся.  подробнее

    Время бешеных псов

    Mad Dog Time

    6.44/31

    Владелец роскошного ресторана Вик на самом деле является главарем преступного мира по прозвищу «Бешеный пес». В соперничестве с другим крупным мафиози Мики Холлидеем он пытается установить полный контроль в клубном и игорном бизнесе. Для достижения этой цели используются все средства: от «девушек на ночь» до «русской рулетки». В целом, ничем не примечательный, даже заштатный, сюжет этого фильма благодаря игре совершенно феноменальных Дрейфусса, Бирна, Голдблюма и др. превращается в настоящий деликатес для истинных ценителей «эстетского» кино. «Время Бешеных Псов», как уже говорилось в рецензиях других авторов, ближе к фильмам братьев Коэн — ехидная карикатура на гангстерскую драму, так же, как «Большой Лебовский» был карикатурой на фильм-нуар. подробнее

    Я всегда хотел быть гангстером

    J'ai toujours rêvé d'être un gangster

    6.34/14

    Безоружный бандит-дебютант пытается ограбить кассу. На автостоянке разыгрывается абсурдная сцена получения выкупа. Два знаменитых певца случайно встречаются в туалете и пользуются оказией, чтобы решить давний спор. А банда стариков-разбойников решает вспомнить старые времена. Все эти события обрушатся на голову официантки, только вчера поступившей на новое место работы… подробнее

    Орландо

    Orlando

    6.81/30

    Основанный на романе Вирджинии Вулф, фильм начинается в Лондоне 17-го столетия. Орландо — юноша-аристократ, гермафродитный по моде того времени и серьезно настроенный превратить жизнь, о которой он знает так мало, в искусство, о котором он знает еще меньше. подробнее

    Лоуренс Аравийский

    Lawrence of Arabia

    8.26/63

    Фильм рассказывает о легендарном герое Первой мировой войны — английском разведчике Т. Э. Лоуренсе, действовавшем среди арабских племен и возглавившем их в походе против турок. подробнее
    10.01.1987

    Случай

    Przypadek

    нет оценки

    Случай

    Przypadek

    нет оценки

    Молодой человек Витек пытается найти себя — то заключает сделку с госбезопасностью, то вливается в студенческое движение, то погружается в религию. Символом его метаний становится поезд, на который он все время опаздывает. подробнее
    28.03.2013

    Все ушли

    нет оценки

    Все ушли

    нет оценки

    Спустя много лет Гари приезжает в родной город. Все кажется ему здесь чужим и незнакомым. Он находит местную колдунью, собирательницу снов, которая может помочь ему избавиться от груза воспоминаний. подробнее

    Женитьба Бальзаминова

    9.19/188

    Миша Бальзаминов – молодой человек, который занимает скромное положение мелкого чиновника в царской России. Однако его низкий чин не мешает ему видеть каждую ночь красочные сны. О том, как его сделали генералом и всего обвешивают орденами, да так, что и места на груди не хватает. Да, господин Бальзаминов хочет лучшей жизни. А как её добиться?Бальзаминов вместе со своей «маменькой» возлагают большие надежды на выгодную женитьбу. Всего-навсего нужно найти невесту с богатым приданным и жениться на ней. Но Бальзаминов в амурных делах достаточно наивен и терпит неудачу за неудачей. . подробнее
    записей: 22.
    image

    Спасение (2015)

    «Холодят мне душу эти выси, нет тепла от звёздного огня…»

    И снова в мире пустота,
    и ровно-ровно сердце бьётся.
    Душа, как снятая с креста,
    чиста – не плачет, не смеётся.
    Ольга Красникова


    Современный российский кинематограф постепенно заполонило «младое, незнакомое» кочевое племя: Пётр Буслов обретает «Родину» на Гоа, Роман Волобуев снимает Морру и иже с ней во Франции, а Вырыпаев, как старик Хоттабыч, на нековре, но самолёте переносит свою и без того интровертированную «беспокойную Анну» в гималайские пейзажи Ладакха. Дауншифтинг полного метра? Кто и в какие странноприимные края отправится дальше искать «для вдохновения ключи»? Поживём – увидим.

    Впрочем, сейчас речь не об этом, а о самой меланхоличной картине самого авангардного российского режиссёра, которая, будь она книгой, начиналась бы с фразы: "Жил-был Иван Вырыпаев, слыл знатоком модерна и «Танца Дели», а потом вдруг остановился, задумался и станцевал менуэт под названием «Спасение»". 25-летняя же польская монахиня, по долгу служения церкви заброшенная на «Малый Тибет», впервые осознаёт, что ни о танцах, ни о песнях, ни о музыке (и не только группы «U2») ничего не знает и в помине. Тело Анны гнетёт вовсе не высота в 4000 тысячи метров над уровнем моря – это душа её от приближения горнего мира трепещет в сомнениях. Путешествуя по окрестностям, девушка беседует с первыми встречными, и из их слов в неё проникает такой оглушительный хаос, что делает непостижимое для её понимания окружающее пространство ещё загадочнее.

    Лишённый фирменной экспрессии, авторский стиль Вырыпаева всё же узнаваем. В первую очередь, благодаря парадоксальности мысли (диалог о человеке-пылесосе) и картинки (монахиня, расхаживающая по улицам в подряснике, шапке бини, бутсах и с рюкзаком за плечами, или, простите, непосредственно в кадре справляющая нужду на унитазе); во вторую – традиционному сквозному говорению персонажей.

    «Спасение» – это дежурная попытка размышлений вслух о вере, которые отечественные режиссёры почему-то предпочитают вкладывать в уста иностранных её носителей (вспомним для примера фильм «Иерей-сан. Исповедь самурая»). Вроде бы в чужой монастырь со своим уставом не ходят, но наведываться в собственный, видимо, всё-таки страшнее. И Вырыпаев ничтоже сумняшеся отправляет польскую католичку в «последнюю цитадель» буддизма. Неформальное знакомство с официальным адептом веры не под гулкими сводами храма расширяет границы повествования и в то же время меняет его тональность. Невольно склоняешься к мнению о религиозной клаустрофобии автора, об отказе взяться за рассказ изнутри, ибо тема сама по себе обязывает, лишая повода для вольного обращения с ней, не позволяя опускать планку ниже допустимого и, безусловно, требуя знания материала.

    Попытка изумительно красива – этого у неё не отнять. Благодаря оператору Андрею Найдёнову отдельные сцены напоминают полотна то Рембрандта, то Сальвадора Дали; на экране превалируют эффектные ракурсы и цветовые сочетания: «пыльное» синее и приглушённо-жёлтое, хрестоматийное красное и чёрное, чёрное и белое. Благодаря Полине Гришиной, чьи юные годы прошли в монастыре, кинолента обрела одухотворённое, не обезображенное чрезмерными интеллигентностью и оправой очков лицо.

    Но ни живописность, ни фактурность идею не вытянули, она осталась холодной, отстранённой и безжизненной, будто Снежная Королева в сказке Андерсена или певица Йенни Линд – в его судьбе. Поэзия формы зияет провалами содержания. Картина, призванная было спеть гимн духовности, растворяется в туманной дымке гор и благовоний местных храмов и многоцветным колесом-мандалой катится по чистым землям будд прочь от славянского менталитета. Спасают ли обстоятельства Анну? Скорее, топят, как слепого котёнка. Спасает ли она себя, свою веру? Больше похоже на то, что прячется и прячет в укромном уголке.

    Два тату, сделанных Полиной Гришиной в знак протеста после ухода из монастыря, как и творческий акт героини фильма «Авриль» Жеральда Юсташа-Матьё, увенчали отстаивание обеими девушками своего места в жизни вне церкви куда чистосердечнее, чем финал «Спасения» – утверждение Анны в правильности выбранного ею пути. Даже внедрение в сюжет НЛО не придало вырыпаевской пустоте ни эйфории, ни келейной суггестивной силы, не превратило её в таковую, что «при мысли о ней видишь вдруг как бы свет ниоткуда». Попытка выглядит заправской софистикой, от неё не дрожат струи «непостижного света». Хотя, возможно, как и в вопросе с наполовину полным или пустым сосудом всё упирается в то, каким/какой его/её узрели именно Вы.

    О, есть неповторимые слова,
    кто их сказал – истратил слишком много.
    Неистощима только синева
    небесная и милосердье Бога.
    (Анна Ахматова)

    16 Март 2016 11:05 Прямая ссылка

    • 6 image
    • 3 image
    image

    Моя любовь (2006)

    «Мне не до сна, в душе – весна, любовь спешит ко мне навстречу…»

    Пусть этот сон мне жизнь сменила
    тревогой шумной пестроты;
    но память верно сохранила
    и образ тихой красоты,
    и сад, и вечер, и свиданье,
    и негу смутную в крови,
    и сердца жар, и замиранье –
    всю эту музыку любви…
    Николай Огарёв


    О любви можно говорить бесчисленным количеством способов. Кто-то купит о ней шубу или посадит на клумбе ирисы. Кто-то выплеснет чувства мелом на асфальт под окнами высотки в духе плакатного минимализма, зато с медийным размахом. Кто-то набьёт на предплечье заветное имя и пухлого амурчика-компаньона. Кому-то по силам даже «обмакнуть перо в радугу и стряхнуть пыль с крыльев бабочки». А кто-то погрузит свои пальцы в масляные краски напополам с импортной смазкой для велосипедных цепей («Когда б вы знали, из какого сора…») и нарисует ими на стекле ни на что не похожую сказку-быль. Последний «кто-то» – это Александр Константинович Петров. Благодаря ему «История любовная» Ивана Шмелёва внезапно превратилась из объёмной прозы в динамичные картины и заняла 26 минут экранного времени, ничуть не потеряв в содержании.

    Гимназист Антон, или по-домашнему ласково Тонечка, переживает свою 16-ую весну. И весна-то вроде обычная, ан нет: совсем иная. Она, как озорная Огневушка-поскакушка, умышленно даст отроку возможность рассмотреть себя в подробностях: покажет голубые и золотые лужи под тёплым солнцем; разбросает будоражащие естество кофточки «жерсей» по улицам Москвы; зазвенит в птичьих трелях, звуках шарманки и словах романсов; а главное – наполнит воздух пьянящим предчувствием любви. «Я впервые почувствовал – вот весна, и куда-то она зовёт, и в ней чудесное для меня, и я – живу…»

    «Люби!» – поют шуршащие берёзы,
    когда на них серёжки расцвели.
    «Люби!» - поёт сирень в цветной пыли.
    «Люби! Люби!» - поют, пылая, розы…
    (Константин Бальмонт)

    Неискушённое воображение Тонечки недавно поразил образ лучезарной тургеневской Зинаиды из «Первой любви». Теперь любая женщина – это её подобие, некая богиня, идеальное и таинственное существо. Потому не конкурируют друг с другом, а одинаково притягательны для него совершенно противоположные архетипы любви, представленные в горничной Паше и роковой соседке Серафиме. Ему ещё предстоит познать радость и боль первого чувства, научиться отделять ангелов от демонов.

    Воссозданный из романа мир Антона приземлён и воздушен одновременно. В этом, наверное, и заключается магия настоящего искусства. На уровне интуиции создатели мультфильма следуют за своим героем и проецируют его переживания на экран. Парадоксальность, образность творчества Петрова давно стали визитной карточкой художника-аниматора наряду с его «пальцевой живописью». Во «Сне смешного человека» новорождённый символично перемещался от матери на мужскую ладонь, а борьба тёмных инстинктов с благими намерениями в людях уподобляла их шахматным фигурам на чёрно-белой доске жизни. В «Моей любви» удивляться придётся не меньше. Стоит мальчику сделать шаг навстречу неизведанному – душевный экстрим порождает смерч фантазий. Вот главный герой пишет любовное стихотворение коварной бель-фам, а зритель, словно в кабине сверхзвукового самолёта, проносится по цепочке из его видений: бюст Пушкина, лавровый венок на голове, лира в руках, вихрь из страниц, крылья, качели, сказочный замок, корабль, штормящее море… Экстаз от поцелуя способен вознести на небеса или затянуть в глубокий омут. Вырвавшийся на свободу чёрный бык и порочная Манька в пастуховом доме олицетворяют собой искушение, страсть, желание, похоть, вожделение, телесное начало. Пожаром красный цвет врывается в пастельные тона, огромный чёрно-зелёный змий окольцовывает город. Охвачен смятением и страхом и сам Тонечка. Между тем в реальном окружении всё находится на привычных местах: подснежники – в стакане, самовар – на столе, рыжий кот – у печки, мотылёк – возле лампы…

    Текучесть рисунка перекликается с изменчивостью подростковых увлечений. Быстрая смена мазков раздражает, но и восхищает. Восхищает, поскольку каждый кадр – практически полотно импрессионистов. Раздражает, потому что, промелькнув, исчезает и сменяется новыми из двадцати четырёх за минуту, такими же выразительными. Полная луна призывает выйти вместе с Антоном и Серафимой в ночной сад, натурально гудит ветер в кронах деревьев, и «кого-то нет, кого-то жаль», как в пропетой жалобным девчачьим голосом песне…

    Почти три года работы, около 35 тысяч картин на матовом стекле, подсвеченном снизу, и кропотливейшая техника подарили нам очередной шедевр от одного из самых титулованных российских аниматоров. Александр Петров - единственный на сегодня академик-мультипликатор, обладатель ордена Преподобного Сергия Радонежского III степени и «Оскара» - скромно живёт и работает в Ярославле. Где родился, там и пригодился. В перерывах между иллюстрированием стеклянных «книг» оживляет героев и книг бумажных, учит молодёжь. Он не скрывает: его фильмы – для тех, кому больше четырнадцати, а никак не для малышей. Щемящие и лиричные, они пробуждают сострадание, очищают и «оставляют светлое открытое окно». Заглянув в то, что в японском прокате получило название «Весна пробуждается», увидишь не начертанное горящими строками, а нарисованное послание:

    Страшись безлюбья. И беги угрозы
    бесстрастия. Твой полдень вмиг – вдали.
    Твою зарю теченья зорь сожгли.
    Люби любовь. Люби огонь и грёзы…
    (Константин Бальмонт)

    И, вспомнив себя в 15 лет и свою первую любовь, с грустью поймёшь: не покупая шуб ради неё, не воруя красок у радуги, ты отдал ей самое ценное из того, что тогда у тебя было. Душу.

    07 Дек. 2015 14:31 Прямая ссылка

    • 9 image
    • 2 image
    image

    Осенняя соната (1978)

    Höstsonaten

    «И в этот сад, и в этот рай кромешный, где так легко друг друга не узнать, где никого - ни после нас, ни между, - я в сотый раз иду тебя искать...»

    Осень –
    сочинение шёпотом
    на тему:
    «У ветра пальцы
    Бетховена».
    Карен Джангиров


    «Осенняя соната» Ингмара Бергмана – это творческий демарш агрессора-эстета, цепко сдавливающего ваше горло под аккомпанемент Шопена. Вырваться не пытайтесь: пальцы 60-летнего Бергмана сильны, а его намерения даже неумолимее, чем прежде. Иной раз вам дадут-таки глотнуть порцию терпкого осеннего воздуха, после чего зажмут в тиски крепко-накрепко. К финальным титрам вы умрёте, а спустя какое-то время снова начнёте дышать. Так было задумано, так надо. Кольцевая композиция словно вернёт всё на круги своя, но это новые круги, следующий оборот спирали, и вы придёте к ним с пониманием, что «ещё не поздно», «ещё совсем не поздно» что-либо изменить…

    Лейтмотивом картины выступила шопеновская «Прелюдия» №2 ля-минор – гнетущая, свинцовая, интонационно похожая на небольшой «Реквием».

    Суровый речитатив звучит на фоне двухголосного сопровождения.

    Точно так же из фатального оцепенения, из многолетнего отчуждения вырываются два человека, и начинают говорить, говорить, говорить. Сначала – громадными пластами монологов. Потом - впервые за много лет - неуверенно складывая кирпичики-признания в диалог. Каменные прямоугольники слов тяжелы непомерно, они накапливаются, гора растёт, и вот уже обе женщины почти погребли друг друга под исполинскими «словотворными» курганами. Кто они? Шарлотта и Эва.

    - Мать и дочь. Какое страшное сплетение любви и ненависти! Зла и добра. Хаоса и созидания. И всё, что происходит, запрограммировано природой. Пороки матери наследует дочь. Мать потерпела крах, а расплачиваться будет дочь. Несчастье матери должно стать несчастьем дочери. Это как пуповина, которую не разрезали, не разорвали. Мама! Неужели правда? Неужели моё горе – это твой триумф? Мама! Моя беда – она тебя радует?

    После семилетней разлуки мать приезжает в гости к дочери. Три ключевые сцены ознаменуют её визит: шокирующая встреча с живым укором совести Хеленой; беседа за роялем с Эвой и ночь беспощадных откровений в продолжение этой беседы.

    Эва привыкла к пустым витиеватым фразам. За ними всегда пряталась её мать, известная концертирующая пианистка Шарлотта Андергаст. Вехами в биографии Шарлотты были, есть и останутся не события в семье, а карьерные достижения. Когда родился её внук, она записывала на пластинку сонаты и фортепианные концерты Моцарта. Когда заболела одна из дочерей, играла Бартока в Женеве. Ей проще откупиться от своих родных наручными часами или машиной и жить с ними на разных широте, долготе, параллелях, меридианах, вообще на другой планете:

    - Я чувствую себя лишней. Я тоскую о доме. А вернувшись домой, я понимаю, что тосковала о чём-то другом…

    Музыка – это её речь, её способ самовыражения.

    Под мерное покачивание аккордов траурный марш превращается в колыбельную, потом – в погребальный звон, и вот уже раздаются фанфары, а вслед за ними – речевая декламация…

    Устами внезапно прорвавшей плотину сдержанности Эвы кричат сотни и тысячи одиноких недолюбленных детей. Как тут не вспомнить Роджера, сына актрисы Джулии Ламберт из моэмовского «Театра», который сомневался в её существовании, так как устал жить в атмосфере притворства? И просятся сравнения «Осенней сонаты» с «Кукольным домом» Ибсена в долготе и силе вырвавшихся наружу признаний, с «Вишнёвым садом» Чехова – в скольжении старшей героини по накатанной лыжне, в уходе от неприятных реалий…

    Мучительный поток рефлексий не оставляет места равнодушию. Слова, которые иногда «жалят гораздо больнее пчёл», застревают внутри гвоздями, хлещут наотмашь, а чужая боль откликается и многократно повторяется эхом, потому что пробуждает вашу личную, глубоко спрятанную и почти забытую боль, потому что тема отцов и детей универсальна. Только в фильме Бергмана с музыкальным же названием «Сарабанда» разобщение не двух, а трёх поколений кровных родственников будет препарировано им с подобной фанатичной сосредоточенностью. Только в «Часе волка» Йохан Борг, мысленно открывая дверь детской, выпустит оттуда такое же огромное привидение.

    Откуда берутся нелюбимые дети и нелюбящие родители? Цепная ли это реакция или результат эгоистичного решения тех, кого не выбирают? Через все годы человек пронесёт в себе отпечаток детства. Хорошо, если оно было счастливым. А если нет? Как примириться с обидой, с разочарованием, которые никуда не исчезнут? Стоит ли удовлетворение профессиональных амбиций вынужденного сиротства маленьких человечков? Как никто другой, Ингмар Бергман знал ответ на этот вопрос. У него самого было пять жён и девять детей, не потому ли он раз за разом возвращался к теме семейных и личных трагедий, к правам и обязанностям художника с твёрдым устремлением разобраться, осмыслить, исповедоваться? «Осенней сонатой» тот, кто «обладал способностью запрягать демонов в танк», заставил взглянуть им в лицо своих героев, актёров, себя самого и зрителей. Это черта, за которую мало кто заступал настолько далеко…

    Мрачно и резко разносится набатом ворчание басов, сменяясь угрюмыми стонами, как будто сама бесприютная осень жалуется на несносность своего нрава.

    Здесь традиционно для Бергмана прозвучат и размышления о Боге, о поисках его людьми и в людях, а людей – в нём:

    - Для меня человек – удивительное существо, воплощение непостижимой идеи. В нём есть всё: от самого возвышенного до низменного. Человек подобен Богу. А в Боге заключено всё. Им сотворены люди, но им же сотворены и демоны, художники, разрушители, и это нераздельно существует бок о бок, перемешивается, переходит одно в другое, непрестанно меняется…

    Зато в первый и последний раз встретятся за совместной работой Бергман-режиссёр и Бергман-актриса. 63-летняя Ингрид, уже неизлечимо больная раком, сыграет Шарлотту – роскошную диву, у которой и траур небанального алого цвета (опять книксен пунцовому платку Джулии Ламберт!). Кажется, что старость не властна над её породистыми чертами, пока не обрушится на их обладательницу неподдельный испуг от «очной ставки» со второй дочерью Хеленой и обвинений первой. Какими станут её глаза! Глаза, вместо которых каждый может представить те, которые значимы именно для его памяти. А как изменчив взгляд Лив Ульман под влиянием гаммы чувств, которую испытывает её героиня Эва, неотступно наблюдая за матерью, играющей Шопена! Изумление, гнев, трепет, повторное узнавание, восхищение…

    Тщательно продуманный внешний и внутренний контраст матери и дочери гениален. Любимая бергмановская актриса с кристально чистыми очами преображается здесь в Эву – жену священника, невзрачную, зажатую, с неуклюжей походкой. За гаррипоттеровскими очками, нелепыми косичками и мешковатой одеждой красавица Лив Ульман правдоподобно тушуется, уступая первенство своей экранной матери, а в реальности – Ингрид Бергман, на отшлифовке роли которой было целиком сконцентрировано режиссёрское внимание.

    Как зловещая Амат, пожирает крупными планами человеческие эмоции, а не души, камера Свена Нюквиста. Она не упускает ни единого движения зрачков, ни мельчайшей мимической морщинки около глаз и губ от лживой усмешки или настоящей агонии. Мелькают в кадре кисти Каби Ларетеи, знаменитой пианистки, одной пятой квинтета бергмановских жён, трансформируя прикосновения к клавишам в печаль и смятение. Вы продвигаетесь в вязкой, по-осеннему слякотной почве сюжета шаг за шагом, собираете слёзы-дождинки, а «у капель – тяжесть запонок»…

    - Мне нужно научиться жить на земле, и я одолеваю эту науку. Но мне так трудно! Какая я?

    В троекратно проводимой мелодии угадываются мотив вопроса и явная патетика. Короткий форшлаг лучом света врывается в пасмурную музыкальную пелену, «очеловечив» её на мгновение, но преодолеет ли он густую и непроглядную толщу мрака?..

    03 Дек. 2015 13:15 Прямая ссылка

    • 10 image
    • 1 image
    image

    Горечь (2009)

    Amer

    «И мир опять предстанет странным, закутанным в цветной туман!»

    Посвящается Δ¿Δ, которая умеет смотреть и анализировать фильмы обоими полушариями...)

    Художник обязан говорить красками, а не словами.
    Ганс Хофман

    Я нарисовал точечку синюю,
    я провел зелёную линию,
    от счастья смеясь, смеясь…
    Веня Д'ркин


    Ни о чём не подозревая, вы включаете «Горечь» и… с головой погружаетесь в отнюдь не скупо, а барбически окрашенную пучину образов, страхов, предчувствий, страхов предчувствий и предчувствий страхов. Переставая осознавать, кто вы, и догадываясь: отсюда так просто не выбраться. Беря в толк, что заглянули в ту самую, запретную комнату чертога Сине-зелёно-красной бороды.

    Замочные скважины с зияющими в них зрачками, лестницы, тени, силуэты, амулет на цепочке, обрывки фраз, «шёпоты и крики», битое стекло поджидают вас за каждым сантиметром картины, как толпа ненасытных фанатов – своего кумира. Вопрос: «Кто?» - вдребезги разбивается о другие вопросы, формулировать которые бесперспективно, поскольку плодятся они быстрее ответов и кроликов.

    В режиме он-лайн удалой бармен тщательно взбалтывает в шейкере мондриано-хофмано-уорхоловское разнотравье, чтобы разлить получившийся хмельной медовый напиток в прозрачные тонконогие бокалы. Чин-Чин! Слайд-шоу в светофорных тонах, где вместо жёлтой лампочки вкрутили синюю, вводит в гипнотический транс, парализует и порождает цыганскую пляску ассоциаций. Мозаика. Калейдоскоп. Витраж. Распущенный павлиний хвост. Психологическая геральдика. RGB*. «И капельки пота, и люди-моллюски»... Дальше сами.

    Джалло – эффектная раскраска для гурманов-колористов и поклонников холодного оружия. С кистью в чёрной кожаной перчатке, уверенно сжимающей стилет совсем не для того, чтобы просить чьё-либо сердце, как в детской страшилке. Уж вернее, чтобы действовать – как в считалке: «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана. "Буду резать, буду бить!"» Поэтизация смерти и амурные заигрывания с этой непреклонной дамой испокон веков удавались жизнелюбивым итальянцам хоть на словах, хоть на деле, хоть на киноплёнке (Марио Бава, Дарио Ардженто, Лючио Фульчи). За шутливой интонацией Азии Ардженто кроется откровенное признание: «Мой отец очень любит убивать женщин – в кино, конечно. И я хорошо его понимаю. Он убивает женщин, потому что женщины умирают красивее, чем мужчины. Они звонче кричат, их судороги грациознее, и они гораздо больше знают о боли».

    У Эллен Катте и Бруно Форцани получилось пропеть гимн забытому итальянскому жанру почти без слов, но сотворить стилизацию тонко, томно, сюрреалистично. Бельгийско-французская «Горечь» – это венец монтажного беспредела и операторской фантазии. Смена предельной чёткости и расфокусировки, цветовых фильтров и планов, поданных нижним ракурсом или при помощи макросъёмки, вгоняет то в жар, то в холод. Суетливый муравей, ползущий по коже девушки, незаметно перебирается на вашу ладонь. Хочется встряхнуть ею. Затем одёрнуть юбку, фривольно вздёрнутую порывом ветра, под чью дудку послушно танцуют в воздухе поверх белой простыни развешенные после стирки джинсы. (А зрительские тела вибрируют им в унисон под музыкальные темы Эннио Морриконе, Бруно Николаи и Стельвио Киприани.)

    Наложение смысловых слоёв «Горечи» упрятано под присущим Тарсему Сингху визуальным полнокровием, физиологическими чересчурностями Питера Гринуэя и продуманным хаосом Дэвида Линча. Но пусть вас не введёт в заблуждение многомерность видео, не заслонит собою коннотативного подтекста. Кровавые титры – это присказка, не сказка. Отсчёт пойдёт тогда, когда широко распахнутся сначала глаза, а вслед за ними – кованые ворота поместья, пропуская нас внутрь тайных переживаний героини на отрезке прохождения ею дистанции «девочка-девушка-женщина».

    В отличие от второй картины творческого дуэта Катте-Форцани с названием «Странный цвет слёз твоего тела», исследующей лабиринты мужского подсознания, первая посвящена женскому. Эротические желания созревающей плоти Аны ведут упорную борьбу в плоскости «инь-ян». Поединок этот преимущественно односторонний, опосредованный, он не простирается далее «дуэли на глазах» или собственного усмирения. Юная бунтарка забрасывает мяч первого воздыхателя подальше от себя и дефилирует перед отрядом байкеров, за что получает оплеуху от матери. Молодая женщина противостоит молчаливой угрозе зловещего таксиста, однако уступает искушению отдаться ласкам прохладных воздушных струй от вентилятора в его машине – до расползающегося по швам платья и улетевшего платка…

    Горечь! Горечь! Вечный привкус
    на губах твоих, о страсть!
    Горечь! Горечь! Вечный искус –
    окончательнее пасть.
    (Марина Цветаева)

    Угодив декоративным корабликом в закупоренную бутылку фильма, постарайтесь принять правила игры и не ищите большой воды внутри изящной стеклянной тары. Мой вам совет: всего на полтора часа лишите работы въедливое левое полушарие для самозабвенного плавания по волнам психоделического арт-перфоманса! И вы наверняка услышите угасшее было вдалеке эхо высокопарных или коротких и резких, как клинок кинжала, названий джалло-фильмов: «Птица с хрустальным оперением», «Кровь и чёрные кружева», «Кошка о девяти хвостах», «Суспирия», «Дрожь», «Горечь»…

    * RGB (аббревиатура английских слов Red, Green, Blue – красный, зелёный, синий) – аддитивная цветовая модель, как правило, описывающая способ синтеза цвета для цветовоспроизведения.

    10 Сен. 2015 11:10 Прямая ссылка

    • 7 image
    • 6 image
    image

    Укрощение строптивого (1980)

    Il Bisbetico domato

    «Что это было? – Чья победа? – Кто побеждён?»

    О, женщина, дитя, привыкшее играть
    и взором нежных глаз, и лаской поцелуя,
    я должен бы тебя всем сердцем презирать,
    а я тебя люблю, волнуясь и тоскуя!
    Константин Бальмонт


    Живёт себе за городом в меру упитанный и в меру (э-э-э… не кривя душой, ну очень в меру) красивый 40-летний мужчина в самом расцвете сил, рачительный хозяин и винодел, любитель животных и велосипеда. Живёт, горя не ведая, в уютном доме за компанию с прилежной экономкой и умнющей псиной, Матроскиным по-собачьи (потому и не женится?). И вдруг тебе бац! – дождь. Когда разверзаются хляби небесные и кто-то сверху поливает всё живое из тучевой лейки, «гряли», грядут и всегда будут «грясти» самые роковые перемены. Из коллективной мечты может материализоваться чертовски привлекательный мужчина или – прелестная незнакомка, прямо на твоём пороге и совсем не по заказу. Зыркнет эдакий «человек дождя» своими магнетическими глазищами – удар в солнечное сплетение гарантирован. А дальше уже на земле пойдут такие раскаты грома и сверкание молний, что небу мало не покажется!

    И тут впору задать истинно итальянский вопрос: «Perché?» То бишь: «Почему?» Почему этот фильм так полюбился людям, в чём его тайна? В русских корнях Орнеллы Мути? В гуттаперчевой лёгкости мускулистого тела Адриано Челентано? В деревенской экзотике? В пьянящем вкусе победы с двумя победителями без единого проигравшего? Интрига «Укрощения строптивого» не нова и проста до умопомрачения. В сухом остатке от социологов – это извечное гендерное противостояние с элементами игры. В мокром – «Укрощение строптивой» с точностью до наоборот. По сути киноверсия «потрясающих копьями» итальянских комедиографов Кастеллано и Пиполо – это классическая комедия положений, а на практике – столкновение характеров двух строптивцев, где не известно, чья коса острее, а чей камень твёрже. «В том поединке своеволий» идёт борьба обворожительной «донны-бамбины» с «не отроком влюблённым, но мужем дерзостным, суровым, непреклонным» не на жизнь, а на жизнь совместную. Банально? Быть может, однако… Как раз эти «однако», стёклышки в калейдоскопе событий, делают всю картину.

    Экранный дуэт Адриано Челентано и Орнеллы Мути давно возведён в ранг культовых. Светская львица и пейзанин с «зубками дракона» вместо застенчивой улыбки ребёнка пикируются на фоне пасторальной картинки. Толпы представителей сильного пола грезили о зеленоглазой Лизе; не отставая от них, дамы заваливали харизматичного кумира мешками писем с криками души на манер Елены Воробей в сценке с Юрием Гальцевым: «Ну, возьмите меня!»

    Глядя на Орнеллу Мути, рассуждать не хочется. Хочется смотреть на эти перси, эти шелли… пардон, эти уста с едва заметной щербинкой между зубами и не думать ни о каких капустных конгрессах в Брюсселе. Челентано своим фото мог бы иллюстрировать любую статью об альфа-самцах в справочных изданиях, а темпераментом питать не одну сотню электростанций. Богатая мимика, звериная пластика и грация, когда играет каждый мускул, каждая мышца, не позволяют оторвать взгляд от его псевдобиблейского Элиа ни на секунду – будь то соревнование с давильной машиной, колка дров или баскетбольный матч. И, как ни парадоксально, маскулинное обаяние последнего, пусть и с моментами откровенного хамства, и с «ведроприкладством», затмевает лучезарность красоты первой. Эгоцентричная челентановская натура, точно дублируя сцену с любовным признанием в микрофон, перетягивает внимание публики на себя. Говорят, этого Орнелла Мути партнёру так и не простила. Впрочем, многое говорят…

    Чудесные персонажи и их диалоги – ещё одно магическое стёклышко-«однако».

    - Ты девушка, которая привыкла к таким городам, как Милан, Портофино, картон…
    - Кортино!

    - Нужно уметь общаться с животными – это же тебе не люди. С ними всегда можно договориться.

    - Ты женоненавистник, хам, грубиян, самодур…
    - Из этого всего я делаю вывод, что ты в меня влюбилась.


    Мамми (Mommy), копия рабынеизауровской Женуарии или Мамушки из «Унесённых ветром», одержимая матримониальными планами, или священник в тренировочных штанах и кроссовках под мантией, перманентно звонящий в колокола, – пара лиц из бессмертной галереи образов «Укрощения». Кстати, учтите: они должны разговаривать только голосами Тамары Сёминой и Георгия Вицина из советского дубляжа, что относится и к другим героям картины.

    Наряды от художника по костюмам Уэйна А. Финкельмана – «однако» в квадрате или даже в кубе! Разве возможно забыть платье цвета морской волны с палантином, в котором героиня совершала триумфальный выход к ужину, словно на красную дорожку? (Позже оно будет продано с аукциона за 15 тысяч долларов, а в нашей памяти навсегда принадлежит Лизе Сильвестри.) Причём хороши не только женские, но и мужские предметы одежды: рубашки владельца «фазенды» с клёшем от талии, его бейсболка с крылышками а-ля шлем у Астерикса, штаны-алладины.

    И куда же без музыки? Непревзойдённый танец в бочке с виноградом под «La pigiatura» от группы «CloWn», их же «Step on Dynamite», песня самого Челентано «Innamorata Incavolata A Vita» переполняют фильм драйвом, создавая настроение лета и праздника:

    grappoli d'oro
    ogni dolce è un tesoro
    non ti fermare
    sei il più forte
    insisti e vincerai*

    А праздник этот продолжается даже после финального кадра с застывшим в прыжке Элиа…

    - Так каким будет твой положительный ответ?

    Любите и радуйтесь жизни – летом, зимой, под знойные ритмы из «Укрощения строптивого» и биение своих сердец!

    * Золотые гроздья,
    каждая сладость – это сокровище.
    Не останавливайся!
    Ты – самый сильный,
    Поднажми, и выиграешь.
    (Из песни «La pigiatura» группы «CloWn»)

    15 Авг. 2015 09:46 Прямая ссылка

    • 6 image
    • 1 image
    image

    Персиполис (2007)

    Persepolis

    «Жить в эпоху свершений, имея возвышенный нрав, к сожалению, трудно…»

    Каждый на личный выбор имеет право.
    И ты никого не слушай – решай сама.
    Кто его знает, что лучше: почёт и слава
    или свобода, посохи и сума.
    Если ты станешь сильной, упорной, смелой…
    да что уж – и так такая! И всё – легко.
    Господи, как я удивительно повзрослела –
    где-то на пару жизней. Или веков.
    Анна Окерешко


    Что вам известно об Австрии? На этот вопрос случайная выборка из персонажей «Персеполиса» предлагает ассоциации, с помощью которых строится короткая визуальная цепочка: императрица Сисси и Моцарт, поедающие торт Захер.

    А что вы знаете об Иране? Заметно поднапрягшись, воображение выдаёт разномастную триаду. Вариант сказочно-романтический: пери, чья спрятанная от посторонних глаз красота угадывается по единственному доступному для обозрения признаку – волоокости, томно гадает на стихотворных строках из Хайяма, Саади или Хафиза. Вариант лакированный: бритоголовый представитель одной из династии -идов в качестве ходячей рекламы золотых украшений, пирсинга и маникюра (пользуясь случаем, хочу передать привет и признательность команде «300 спартанцев» за несмертный, как полковник Джо Мур, бьюти-образ Ксеркса). И вариант от масс-медиа: фанатичный моджахед уже не с книгой, а с ядерной боеголовкой под мышкой. Три резиновых кита, или Стереотипы правят бал!

    Внушать вам мысль, что титулованный анимационный «Персеполис» монументален почти так же, как творение Нестора-летописца, и строг настолько же, насколько вышедший годом позже «Вальс с Баширом», я не стану. Фильм посвящён исканиям одной семьи и взрослению, однако изолироваться от событий, происходящих в эпоху перемен, невозможно. Они составят концентрированный фон для автобиографической истории, рассказанной сначала со страниц печатного комикса, а затем – с экрана. И вышло бы всё, наверное, чересчур унылым и депрессивным, похожим на суровый минималистичный плакат, если бы не потрясающее остроумие и мастерство рисовки создателей этого графического романа – Маржан Сатрапи и её французского соавтора Венсана Паронно.
    Две темы: свободы/несвободы и семейных ценностей – как чёрная и белая нити проходят сквозь сюжет картины.

    Иран второй половины XX века. Родители девочки балансируют на грани между соблюдением законов и открытым бунтом, в пику неугодному режиму устраивая «алкогольные вечеринки». Её дедушка был «принцем и коммунистом», дядя идёт тем же курсом. Сама она, недолго повитав в облаках, где роились мечты о должности пророка и регулярно велись откровенные тет-а-теты с Аллахом, унаследует вольнолюбивый дух своих близких. Пластинки «Bee Gees», «Iron Maiden», куртка с самодельной надписью «Punk is not ded», чтение Бакунина, дружба с отъявленными альтернативщиками – это малая толика способов протеста против тоталитарной системы. Оказавшись в Австрии, она едва не умрёт от тоски по дому. По возвращении в родные пенаты обнаружит, что стала за это время «своей среди чужих, чужой среди своих» и достигла точки невозврата, ибо:

    …сумев отгородиться от людей,
    я от себя хочу отгородиться.
    (Иосиф Бродский)

    Можно долго разглагольствовать о свободе человека вне зависимости от строя, но реальность издаёт свои законы. В государстве, где больницей управляет бывший мойщик окон, а 14-тилетнему парню вручают ключ от рая, чтобы завлечь его на фронт; где сторонники новой власти наблюдают за тобой даже по ночам, жить без оглядки не получится. «У свободы всегда есть цена, которую стоит заплатить…» Заплатит её и Маржан…

    Разница двух миров - закрытого, консервативного Ирана и раскрепощённой Европы - ярче всего выступает в сцене внутри аэропорта, когда женщина-европейка сочно красит губы у зеркала в дамской комнате, а иранка тщательным образом повязывает хиджаб, герметично упрятывая под него волосы.

    Свобода –
    это когда забываешь отчество у тирана,
    а слюна во рту слаще халвы Шираза,
    и, хотя твой мозг перекручен, как рог барана,
    ничего не каплет из голубого глаза.
    (Иосиф Бродский)

    Богатая фантазия, непоседливость и любопытство маленькой Маржан раздвигают границы чёрно-белой гаммы. И вот ты уже не замечаешь, что вылепленные из хлебного мякиша лебеди плывут по двуцветным полоскам одеяла. Или какого оттенка небо, когда дядя Ануш в позе Байрона окидывает взглядом просторы далёких стран с высоты гранитного утёса. Неоднородность фактуры и детальная разработка предметов дополняются чётко продуманным перевесом светлой цветовой гаммы над тёмной, и наоборот, в зависимости от характера изображаемого. Например, в тяжёлые моменты девушку, как в воронку, затягивает чёрный цвет; в радостные он поспешно отступает. По-настоящему живописны ломаные отражения палок фонарей в лужах, коробки-дома городского пейзажа, деревья, каждое из которых награждено не только неповторимыми листьями, но и характером. Тончайше, словно в технике граттажа, прорисован национальный орнамент на одежде шаха.

    Когда автор показывает нам стиляг по-ирански, процесс подростковых преображений, разъярённый выход в университет с исполняемой для поддержки духа, пусть и мимо нот, «Eye of the Tiger» или развенчивает неудачную любовь №2, делая это утрированно-карикатурно, сложно удержаться от смеха. А лепестки жасмина, светлячки-напоминалки о бабушке, которые невесомо порхают между титрами в начале и в конце фильма, или парящее среди звёзд авто с влюблёнными, напротив, настраивают на лирический лад.

    Бабушка – вообще особенный персонаж в повествовании. С непременной ниткой жемчуга на шее и упругим бюстом (секрет озвучен по ходу фильма!), элегантная, острая на язык, курящая, с фамильной родинкой на лице. Но это – внешние атрибуты. На самом деле бабушка Маржан – её голос совести, надежда и опора, цемент родовой конструкции. Она играючи умеет всё расставить по полочкам, навести порядок и вокруг себя, и в душе внучки. Ей одной позволено жёстко упрекнуть юную девицу за эгоизм или утешить, когда «любовная лодка разбилась о быт», ироничной фразой: «Первая свадьба – репетиция перед второй!» И незаметно напитанность истории политикой, скелетами в касках, обысками, бомбёжками уступает место неизбывной человеческой мудрости и юмору – наиболее действенному средству несогласия с тем, что мы не в силах изменить…

    Хотя я не люблю советовать и сама редко прислушиваюсь к чужим советам, те, что дают Маржан её родные, указывают нахождение человека в мире, исходя из системы личных координат. (Не зря Маржан и её мать во французской и английской озвучках говорят голосами Кьяры Мастрояни и Катрин Денёв.) Папин: «Никогда не забывай, кто ты и где твои корни!» Дяди Ануша: «Всегда нужно помнить о семье!» И бабушкин, предостерегающий внучку от подлецов и спорных действий: «На злые поступки их толкает собственная глупость. Не обращай внимания на их гадости, поскольку нет ничего хуже, чем горечь и месть. Ты должна всегда оставаться верной себе».

    Что я теперь знаю об Иране? Из него родом талантливая и многогранная Маржан Сатрапи, которая идёт по жизни, напевая:

    Rising up, straight to the top
    Had the guts, got the glory
    Went the distance, now I'm not gonna stop
    Just a man and his will to survive*

    И, конечно, не только это.


    * Вновь поднимаюсь – и прямо к вершине.
    Посеял мужество, пожал славу.
    Прошёл свой путь, и не собираюсь останавливаться.
    Просто человек с его волей к жизни.
    (Из песни «Eye of the Tiger» группы «Survivor»)

    30 Июль 2015 13:53 Прямая ссылка

    • 6 image
    • 1 image
    image

    Всё о моей матери (2000)

    Todo sobre mi madre

    «Чувствую кожей или её отсутствием жизнь эту, до невозможности нежно-смертельную. Можно ли так? Надо ли? А иначе возможно?»

    Посвящается моей маме…

    Женщины – это не слабый пол. Слабый пол – это гнилые доски...
    Фаина Раневская


    «Мир остро нуждается в неотразимых женщинах, эмоциональных, полных энтузиазма и живости вне зависимости от обстоятельств. В женщинах, которые не боятся говорить правду и отстаивать то, во что они верят. В женщинах умных, чувственных и сострадательных, которые не соревнуются с мужчинами, не унижаются перед ними и не ведут войну против сильного пола (или против других женщин), которые видят в людях их истинную природу, природу таких же людей, жаждущих достойной жизни и любви». (Мари Форлео)

    Моё знакомство с творчеством Педро Альмодовара состоялось много лет назад. Помню, как сейчас: по кабельному каналу поздно вечером шёл фильм «Женщины на грани нервного срыва». Мы с мамой не смогли оторваться от телеэкрана, загипнотизированные, до финальных титров. Снимаемые крупным планом, точно звёзды первой величины, платья, каблуки, помады «вырвиглазных» оттенков не заслоняли собой действительно важного. Это было «глубоководное погружение» в женскую душу, женское подсознание. Казалось, кто-то выведал у одной из нас самое сокровенное и не растерял его, неся по дороге в пригоршнях, – доставил целёхоньким, затем поместил в волшебную брызгалку Оле-Лукойе и выплеснул через камеру. Ничего подобного нам прежде наблюдать не доводилось. С тех пор немало воды утекло, картины «ученика Гойи, наследника Бунюэля, духовного брата Лорки» давно собраны в личной фильмотеке, а вкус первого просмотра не забылся…

    Считаю «Женщин на грани нервного срыва», «Всё о моей матери» и «Возвращение» визитной карточкой режиссёра и лучшим из лучшего! Это созданная мэтром Планета Женщин – стойких, волевых, независимых, темпераментных, способных жертвовать, любить, заботиться, но и решать всё без помощи сильной половины человечества – вернее, вопреки её пресловутой силе. «О, печаль плачущих без плеча!» - впору воскликнуть вслед за Мариной Цветаевой? Нет, не стоит. Эмоциональный фон картин испанского лирика и провокатора изобилует откровенным юмором, оттеняющим трагизм ситуаций. Печаль со счастьем чередуются и у тех, о ком с некоторой долей цинизма сказано у Веры Полозковой: «Если вас трамвай задавит, вы, конечно, вскрикнете. Раз задавит, два задавит, а потом привыкнете…»

    Сколько альмодоворовских костей в совокупности с километрами киноплёнок перемыто заочно и заживо, а его работы по-прежнему откликаются в многоликом кинематографическом пространстве вечным эхом любви, идущим от понимания женской сути и восхищения ею. «Всё о моей матери» не является исключением из правил, приживая наибольшее количество радикально настроенных идей. Вплоть до медицинского доклада на тему: «Функция трансгрессии. Проблема нарушения границ между полами и поколениями…». Не этот ли неослабевающий интерес публики выявляет талантливого творца релевантнее любого теста?

    Монашки, трансвеститы и транссексуалы, проститутки и прочие маргинальные личности искусно перетасованы режиссёрской дланью в одной общей колоде. Часто слыша нарекания на то, что, приобщившись к одной «альмодраме», можно не смотреть все остальные, возражу: не смотреть-то можно, но…

    Что было раз, то было раз,
    душе любить запрета нет.
    Хочу я блеска новых глаз,
    непознанных планет.

    Волненье сладостной тоски
    меня уносит вновь и вновь.
    И я всегда гляжу в зрачки,
    чтоб испытать любовь.

    (Константин Бальмонт)

    В глазах героев и героинь этого оскароносного фильма и впрямь любви бессчётно. Любви и слёз. Даже когда в них отражается смерть, жизнь вокруг не сдаётся. Она призывает начать всё с чистого листа, найти новый смысл, поверить в возможность чуда. И продолжает буйствовать эмоциями и яркими пятнами – синими, жёлтыми, красными, вторя кнопочкам на аппарате в координационном центре трансплантации, где работала Мануэла.

    Потерять самое дорогое, чтобы обрести. Уйти, чтобы вернуться. История соткана из парадоксов, дежавю и всё равно прекрасна – как создания, обитающие в ней. Она служит подтверждением слов Радости (Аградо): «Что у меня настоящего, так это чувства!» И альмадоваровские героини женственны до запредельности, когда не столь первостепенно, натуральны ли их формы и пол, ведь чувства не врут…

    Предание гласит: заключённый в католическом пансионе мальчик однажды тайком проник в исповедальню и выслушал признания нескольких жительниц городка Кальсада-де-Калатрава, адресованные падре. С тех пор он видит женщин насквозь, обожая на расстоянии всех и ни одну не впуская в своё сердце. Правда это или нет, но Педро Альмодовар работает со многими актрисами от фильма к фильму и выбирает их с трепетной нежностью. Каждую он смело мог бы назвать «цветком страсти» и «цветком моей тайны». Мужчины – случайные и проходные персонажи. Главенствуют исключительно женщины – хрупкие особы, не раздутые до размеров американской «Леди Свободы» и вместо факелов феминизма размахивающие ресницами и элегантными сумочками. Только у него Пенелопа Крус достигает статуса hottest* и обладает лютой, бьющей наповал, словно электрический скат, энергетикой. Разве что в образе тишайшей монахини Розы, ангела в косынке, её внутренний чертёнок слегка присмирел. Сесилия Рот, экранная Мануэла, – это воплощение матери, готовой следовать за сердцем своего сына и искусственной грудью его отца одинаково самоотверженно. Её круг существования очерчен двумя городами (Мадрид и Барселона) и тремя Эстебанами. Мариса Передес, резкой чеканностью лица и манер неуловимо напоминающая Аллу Демидову, идеально сыграла Дымку (Уму), которая с фанатичной страстью предана театру, но заплутала в лабиринте собственных страстей. Антония Сан Хуан – пронзительную и подкупающую искренностью Радость. И даже представительный Тони Канто, коего для роли загадочной и коварной Лолы пришлось облачить в траурный наряд, явился зрителю роковой женской фигурой, символично спустившейся едва ли не с кладбищенского креста…

    Захлёстывая зрителей переживаниями, гениальный испанец мастерски распоряжается не только цветовой палитрой, но и музыкальным, а также визуальным рядом. Стремительное движение по туннелю словно доставляет нас, минуя годичные кольца, в сердцевину не древесины – «живой плоти», а парение на самолёте возносит не туда, где «я очень возбуждён», – до крайних пределов души. Перевёрнутые от боли кадр и мир мгновение назад потерявшей сына Мануэлы застывают, обретают статику, и наряду с этим создаётся эффект, что сцена длится и тянется бесконечно. Сплошная цепь из совпадений, наложений и пересечений, вне сомнения, отдаёт мелодраматизмом, но мелодраматизма милее и бесхитростнее альмодоваровского вы нигде больше не увидите! Как не найдёте и более тонко подмеченных мужчиной примет несомненной женственности…

    В продолжение дела Педро Альмодовара и Мари Форлео просятся к воспроизведению думы не всегда весёлого, но бессменно мудрого Михаила Жванецкого: «Я жду появления в России женщины, лет около 45, стройной, ухоженной, не накрашенной, ироничной, насмешливой, независимой, с седой девичьей стрижкой. Пусть курит, если ей это помогает, пусть будет чьей-то женой, если ей это не мешает, это не важно. Её профессия, эрудиция – второстепенны, но возраст – не меньше 45. И юмор, и царапающая насмешка, и непредсказуемость, и ум – всё вместе в одной не редкость, одно порождает другое. Такая женщина – огромная ценность. Она вызывает в мужчине то, что не употребляется в сегодняшней жизни, – честь, достоинство, даже совесть, неприменимую в наше время, твёрдость слова… и всё прочее, что не имеет значения… во время периода полового созревания… целой страны. Но очень важно: та, о которой речь, и услышит, и поймёт, и ответит, и научит. И главное: ей есть, что вспомнить, как и вам. Какое чудесное минное поле для совместных прогулок!.. У нас в России такие женщины были. От нас они выехали, а там – не появились…»

    Хочется надеяться на то, что эти чаяния сбудутся или уже сбылись, не ограниченные политической сферой и возрастом, не суженные территориально. И альмодоваровская Планета Женщин примирит когда-нибудь две столь разные, вынужденные уживаться рядом цивилизации - с Марса и Венеры - хотя бы в недолгую фазу высадки на её поверхность…

    * горячий, жаркий, знойный (англ.)

    12 Июль 2015 16:49 Прямая ссылка

    • 6 image
    • 2 image
    image

    Под электрическими облаками (2015)

    «Красота – среди бегущих. Первых нет и отстающих, – бег на месте общепримиряющий!»

    Утихает светлый ветер,
    наступает серый вечер,
    ворон канул на сосну,
    тронул сонную струну.

    (Александр Блок)

    Молочная река с кисельными берегами. Недалёкое будущее в канун столетия Октябрьской революции с неотделимо пророческими ретро-голосами Горбачёва и Шевчука. Призрачная территория с анемичными обитателями, глухо резонирующими своим литературным собратьям и «сосёстрам». Германале с «Серебряным медведем» операторам Евгению Привину и Сергею Михальчуку… Полифония содержимого «Под электрическими облаками» продолжает извергать грозовые раскаты после ухода с экрана, и эхо отдаляющегося ненастья не отпускает ещё долго-долго…

    Жительница года 2017-го, изображаемая Анастасией Фоминой, барским жестом госпожи Раневской вместо золотой монеты презентует случайно встреченному гастарбайтеру-бродяге пальто, которое тут же растворяется в туманной дымке розовато-серых тонов вместе с самим осчастливленным. В эстетски приглушённых цвете и свете организована вся видеоинсталляция продолжительностью более двух часов. Общим стержнем семи новелл выступит недостроенное архитектурное творение, символическая Вавилонская башня, чей остов, похожий на останки огромного доисторического животного в «Левиафане» Звягинцева, будет интриговать и эстетизировать художественно-смысловое пространство фильма. Герои же его переполнены благими намерениями (спасти дом, музей, прошлое, настоящее, будущее, государство, человека, животное) и беспомощны, как малые дети. «Лишние люди», что с них возьмёшь!

    Алексей Герман-младший просвещал иностранцев: «Россия – страна, растворенная во времени. Оно в ней как круги на воде. Мы пытались через поэтическую форму проникнуть в эссенцию того, куда движется наша страна, показать мир в импрессионистическом ключе, запечатлеть снежинку на памятнике Ленину. Россия укрыта сумраком непонимания себя и непонимания её миром. В нашей стране много хорошего и плохого. Россия пытается нащупать свой путь. Наш фильм про её внутреннюю распятость. Комплексно о ней могут рассказать только стихи».

    «Учёные выяснили, что некоторые люди имеют генетическую предрасположенность к сложному взгляду на действительность».

    «Под электрическими облаками» – очередной парадокс современного российского кинематографа. Красивейшее и в то же время не приспособленное к жизни кино, точь-в-точь как наследники из второй новеллы; как нелепые памятники, разбросанные посреди стылого зимнего пространства на берегу Финского залива. Сейчас вверх тормашками на голове каменного Ленина делает гимнастическую стойку девушка Саша, а через какое-то время другого идола ставит себе на голову украинский паренёк Валька. Вот в кадре умирает лошадь под безутешные рыдания своей хозяйки, но очень скоро последняя, как Ёжика в тумане, бодро выгуливает на верёвочке 280-килограммовую металлическую ажурную кобылицу…

    «А ты знаешь, что в городе все над нами смеются?»

    Хоть и отрицая публично концептуализм «Облаков», поиском глубинных смыслов Герман-младший озадачивает и себя, и зрителя намеренно. Он как будто жаждет услышать не с экрана, а в жизни адресуемое уже себе, а не своему герою музейщику Николаю:

    - Вы какой-то такой… настоящий!

    И, скромно потупив голову, ответить:

    - Да я обычный. Какой я настоящий?

    На практике же выходит по-киношному, только из другой сцены:

    «Не хочу чувствовать себя карликом – я титан! Бумажник потерял… Как я стрелял? Здорово, да?» (Попадает под бульдозер.)

    Безусловно признавая масштабность подготовительных работ и визуальный вклад в проект художника Елены Окопной и двух операторов, признать содержательную ценность картины, а не совершенство её оболочки, неимоверно тяжело.

    Переосмысливая историю своей родины, по устоявшимся для её творцов обычаям задавая риторические вопросы, режиссёр отправляет в мир открытое признание:

    «Нет, я не знаю, где север. Я только знаю, где юг».

    Длинные позвякивающие серёжки героинь, выставка объектов искусства под открытым небом, носящееся в воздухе электричество перенасыщают межсезонной фактурностью, но не утоляют духовный голод.

    И почему после просмотра нынешнего российского кино остаются метания по системе координат, одно и то же послевкусие-послемыслие? Хорошо или плохо? Глубоко или поверхностно? Мимолётно или неугасимо? Тебе раз за разом читают пьесу Беккета «Ожидая Годо», где действующие лица давно забыли подробности о самом Годо и растеряли предвкушения от его визита, да не в силах сдвинуться с места. Или ведут тебя в Пушкинский музей лицезреть полотно Сезанна «Пьеро и Арлекин», а на нём ступни шагающей вперёд пары словно приклеены к полу суперклеем. Это такой постмодернистский крест, нести который вместе со Звягинцевым, Вырыпаевым, Бусловым, Германом-младшим, Хлебниковым и прочими художниками современности обречён и их зритель? А ведь тянется душа навстречу тщательно продуманным красивостям! Благодарно оживляет борозды-извилины изголодавшийся разум, но теряется одиноким парусом в густо напущенном поэтизированном тумане…

    «Полно, пойдёмте домой! Карфаген какой-то…»

    Так что же такое на самом-то деле последняя, четвёртая картина Алексея Германа-младшего «Под электрическими облаками»? «Русь, куда ж несёшься ты? дай ответ. Не даёт ответа».

    Ну, так с богом! Вечер близок,
    быстрый лёт касаток низок,
    надвигается гроза,
    ночь глядит в твои глаза.

    (Александр Блок)

    10 Июль 2015 11:11 Прямая ссылка

    • 7 image
    • 3 image
    image

    Кот Саймона (сериал 2008 – …)

    Simon's Cat

    «Мерцание зрачков кошачьих! - покажется внезапно кот. Затянет, как водоворот, мою судьбу, и не иначе, в тот мир, который… кто поймёт?»

    Посвящается котоманам всех стран и нашему Модесту. Хотя нет: это не он наш, а мы его, ибо cats don't have masters; they have servants*…

    - «Погоди, сволочь, когда ты будешь кошкой, а я барыней!»
    (Воображаемое начало речи кошки – мне.)
    Марина Цветаева


    «Бубочка, пупочка, хрюпочка… Ах ты, вредный меховой поросёнок! Кто это натворил? Ну, не дуйся. Давай почешем тебе шейку? И за ушком? Бу-у-убочка, пу-у-упочка, хрю-у-упочка…»

    Любой котовладелец без труда поймёт приведённую выше словесную абракадабру, как радист – «морзянку», а сигнальщик – семафорную азбуку. И узнает в мультяшной подборке с максимально простой рисовкой диванного усато-полосатого, обязательно воскликнув: «Да это же точь-в-точь о моём обормоте!»

    А начиналось всё с того, что однажды британский художник и аниматор Саймон Тофилд поймал не золотую рыбку, а… золотого кота. И не с помощью удочки, а благодаря планшету Wacom Intuos3, мультимедийной платформе Adobe Flash, Интернету, а также навыкам рисования и собственному котофею. Прототипом для фильма «Cat Man Do», дебютного из серии «Simon’s Cat», послужил Хью. Сегодня у Тофилда четыре музы для вдохновения: Хью, Мэйси, Джесс и Тедди, - и в придачу к ним свой сайт, стабильная работа и производство разнообразной продукции с силуэтом пучеглазого диверсанта, давно ставшего брендом. Анимационные новинки появляются регулярно, но не так часто, как хотелось бы: в секунде короткометражного творения 25 изображений, а их создание требует времени. Зато есть книги, свитшоты с аппликациями и другие живущие рядом с нами портреты любимца.

    Полагаю, что не только сердцу и глазу кошатника милы сюжеты о коте Саймона, традиционно умывающемся в начальных титрах каждого из 46 (на сегодняшний день) эпизодов. Энергичная утренняя побудка хозяина монотонно-приставучим живым будильником. Презентация пойманной мухи и прочей гунявой полуконтуженной живности не в качестве вассальского подношения, а с гордым самолюбованием. Хроническая аллергия на закрытые двери. Борьба за источник света и тепла в виде зажжённой лампы. Брезгливое отряхивание лап после контакта с чем-либо холодным, мокрым или малосимпатичным. Фанатичная страсть, как у японского Мару, к коробкам. Умение просачиваться всюду (особенно туда, куда не надо). Залежи загнанных под шкафы и кровати игрушек, нежданное-негаданное извлечение которых наружу наглядно доказывает, что в каждом взрослом коте живёт котёнок. Жуткое собственничество. Неизлечимый эгоцентризм. Внезапные смешные манёвры против воображаемых врагов. Тяга к восседанию чуть ли не на потолке из разряда машенькиного: «Высоко сижу – далеко гляжу». И многое-многое другое, разбавленное второстепенными персонажами вроде ёжика-тугодума, насмешливой птицы или изобретательного мелкого с жалобным: «Миу!». «Они котируются везде» – разве что кому-то больше нравится «Double Trouble», а кому-то – «Let Me In». (Кстати, в серии Тофилда есть нетипичный эпизод про собачку сестры главного героя, эдакий аналог волка на стадии «щас спою!» из отечественного мультфильма «Жил-был пёс».)

    Однако всю полноту тягот Саймона ощутит лишь тот, кто лично и более или менее плотно взаимодействует с кошками. Кто пережил последствия погони за насекомыми по своим шторам и, глотая слёзы, одной рукой вышивал на тюлевом полотне не предусмотренные дизайном дополнительные стебли и цветочки, а другой гладил толстую наглую морду, тыкающуюся в колени с лицемерным раскаянием (кушать-то надо, а ужин не за горами!). Кто в студёные зимние вечера испытал на себе эксклюзив шерстяной грелки, уютно укутавшись в жирненькое аппетитное тельце, свёрнутое креветкообразно. Кто натренирован по мере движения солнца перетаскивать стул со сладко-сладко спящим пушистым помпоном, расслабленно разбросавшим во все стороны лапы-хвост и выставившим набитое пузцо. Чья душа тает и растекается сладким сахарным сиропом при виде лениво-акробатических потягушечек напоказ доверчивой двуногой публике.

    И, конечно, у кошатника со стажем есть масса историй, которыми можно было бы пополнить обожаемую мультэпопею. Мы, к примеру, могли бы рассказать о «чтении» всех доступных для зубов газет и журналов на микроскопические кусочки. О ежегодном ритуальном поедании блестящего дождика с новогодней ёлки. Об отстаивании эксклюзивного права распоряжаться подушками в квартире…

    Я периодически задумываюсь: чем прельщают людей эти надменные животные? Может, отсутствием угоднической преданности собак («В кошачьем сердце рабства нет!»)? Или обладание пусть и маленьким, но эгоистичным царьком повышает нашу самооценку? А может, причина кроется в эстетическом наслаждении? В искупающей любые каверзы возможности круглосуточно созерцать совершенство природы, иногда разрешающее себя потискать и отнюдь не безгрешное?

    У Ахматовой был испытанный тест для новых знакомых. «Чай или кофе? Кошка или собака? Пастернак или Мандельштам?» Используя его, она, говорят, безошибочно определяла человеческую натуру. Два наиболее полярных варианта - «Чай, собака, Пастернак» и «Кофе, кошка, Мандельштам» - выбираются антагонистами. Хотите знать мою триаду? В ней абсолютно взаимозаменяемы первый и последний компоненты, поскольку я одинаково люблю чай и кофе, не отдавая особых предпочтений ни Мандельштаму, ни Пастернаку. Неизменна только середина цепочки. Я всегда выбираю кошку. А вы?

    * у кошек нет хозяев, только слуги (англ.)

    Скрытый текст

    04 Июль 2015 06:21 Прямая ссылка

    • 6 image
    • 2 image
    image

    Человек идет за Солнцем (1961)

    «Милый мальчик, ты так светел, что глаза мои слезятся, – это как смотреть на солнце с человеческим лицом…»

    Посвящается приверженцам традиционных рецензий* и каждому ребёнку – по возрасту или состоянию души…

    Дитя, беги, не сетуй
    над Эвридикой бедной
    и палочкой по свету
    гони свой обруч медный,
    пока хоть в четверть слуха
    в ответ на каждый шаг
    и весело и сухо
    земля шумит в ушах...
    Арсений Тарковский


    За сорок лет до появления «Песен со второго этажа» и «Тебя, живущего» Роя Андерссона, «Русского ковчега» Александра Сокурова, «Натюрморта» и «Платформы» Цзя Чжанке Михаил Калик даровал публике артхаус высочайшей пробы. Его «поэтическое кино», выпущенное в период хрущёвской оттепели, показывает окружающий мир глазами ребёнка, но предназначается взрослым. Тем, которые призывают «воспитывать молодёжь морально чистой, цельной и нравственно безупречной», а между тем разучились рисовать барашков и видеть зелёное солнце – пусть даже через цветное стёклышко. Или никогда не отважатся обойти всю землю и вернуться на исходное место с другой стороны.

    На пути за дневным светилом малыш Санду встречает самых разных людей: пафосных и доброжелательных, пустых и мудрых. И, как его разноцветные стёкла, мелькают перед нами в небольших, но веских ролях юная и обворожительная Лариса Лужина, Евгений Евстигнеев, Валентин Зубков, Анатолий Папанов. Последний неожиданно хорош в амплуа злостного бюрократа, уничтожающего цветок, который, к своему несчастью, не роза и не хризантема, а «недоразумение».

    Есть герои, чью принадлежность к лагерю хороших или плохих определить нелегко, и в них – особая прелесть. Таков персонаж Евгения Евстигнеева, бесстрашный мотогонщик по вертикальной стене Николай Черных. Вне аттракциона он предательски лыс, застенчив и робко противостоит жене, отстаивая от её нападок керамическую статуэтку. Реалии бытия развеивают в пух и в прах восхищение проявленной им на арене сноровкой, и двое малолетних друзей отказываются от повторного похода на номер. Очевидно, существует отрезок детства, когда Санта-Клаусы должны оставаться Санта-Клаусами и за пределами дымоходных труб, иначе рискуют превратиться для ребёнка в колосса на глиняных ногах…

    На дорогу Санду фирменным гагаринским жестом точно благословляет работник института Солнца. Солнечный круг, выступающий для мальчика провожатым, повсюду разбросал свои подобия-ориентиры. Это катящийся обруч с ручкой, мяч-глобус, арбузы, подсолнух, каменная сфера у основания ступеней, зеркальная конструкция в ночном кафе, диск полной луны, большой надутый мяч у девушек-гимнасток, крутящийся земной шар возле касс аэрофлота, три воздушных шарика, автомобильные колёса, мыльные пузыри. Символично, что в один долгий и насыщенный впечатлениями день парадоксальным образом вместилась целая жизнь – от рождения до смерти…

    Предыдущая работа Калика, «Колыбельная», внезапно оказалась первой ласточкой, выпорхнувшей из поэзии не альбомных страниц, а кинозалов. Вдвойне поразительно, что утончённый художественный язык изобрёл тот, кто чудом избежал крайностей своей эпохи. «Человек идёт за солнцем», тоже снятый в Молдавии, стал одой оптимизму, движению, жизни. Его выразительные средства максимально просты, но выверены: наполненность кадра, взаимодействие природы с человеком и музыка, словно отразившая полёт аиста с зажатой в клюве виноградной гроздью, – плавность, реалистичность, прохладу эфирных струй, шумы и звуки вокруг. Мальчуган уверенно подставляет лицо потокам солнечного света, а тень бежит позади, пытаясь догнать, победить, вырваться вперёд, но не успевая…

    «Мы – Дети света. Золотая Благодать. Крылья, созданные для полёта. Мы тонки и наполнены добродетелью. Каждый из нас сотворён из такой тишины, что вся Вселенная слышит нас. Единственное, что когда-либо происходит, – это цветение, раскрытие. Всё остальное – лишь мысли, леденцы для ума. Мы – Дети света, притворившиеся Человечеством». (Эм Клиер)

    Мастерство Вадима Дербенёва после выхода фильма принесло ему мировое признание и поставило на один уровень с легендарным Сергеем Урусевским. Камера оператора неугомонна: окрашивает улицу и деревья в самые непредсказуемые цвета, взлетает вверх, следует за героями, выхватывает их лица крупным планом, отпускает за линию горизонта (гипнотически прекрасен эпизод с тёмным силуэтом мальчика на фоне красного неба).

    Образы насыщает эмоциями экспериментальная музыка Микаэла Таривердиева. Как то, что мы услышим здесь, не похоже на его более позднее творчество! Построение звуковой партитуры по принципу «лейттембров», соединение шумовых композиций и собственно музыкальных, порой – задорных, порой – откровенно стиляжных, задают ритм сюжету. До чего грациозно и весело спешит на свидание очаровательная девушка с воздушными шарами, за которой зачарованно, как бандерлоги за Каа, наблюдают малец и юноша! А песня на стихи Семёна Кирсанова «У тебя такие глаза» в исполнении Майи Кристалинской ошеломительна и конгениальна примерно в той же мере, что и постановка театром Колумба «Женитьбы» Гоголя.

    В картине Калика предостаточно авангардизма, органично вплетённого в ткань повествования. Детское восприятие добавляет удивления и восторга каждому увиденному человеку или происшествию. Например, сон Санду ещё невероятнее, чем у Кости Иночкина из «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён». В нём смешались чистильщик обуви с парой отличных ног взамен потерянным на войне, похороны подсолнуха и проволочные фигурки, среди которых затесался коварный ответственный работник, противник любования техническими культурами. Танец девушек на стадионе с огромным надувным шаром-солнцем напоминает загадочные вакхические или ритуальные пляски.

    Изначально она жёстко критиковалась и могла вообще не попасть в прокат. К тандему Хрущёв-Молдавия обязательным компонентом нужно было присоединить ту самую «царицу полей», возглавлявшую концерт в упомянутом ранее фильме «Добро пожаловать…». Кроме того, что кинолента не предлагала методов повышения кукурозоспособности Молдавии, она ещё и прокладывала путь не на Восток, а на Запад…

    Сегодня роуд-муви о Санду смотрится на одном дыхании. Утратив наносную шелуху требований советской идеологии, покрывшись благородной патиной времени, творение Михаила Калика засверкало только ярче. Идут года, а большеглазый парнишка на экране всё так же катит свой железный обруч прямиком к лету, приключениям и лучам света, а зрителю хочется тихонько шепнуть ему вдогонку: «Если можешь, всегда оставайся солнцем; обещаю, что встречу с тобой восход!».

    * виды рецензий:
    1) развернутая аннотация – в ней раскрывается содержание произведения, особенности композиции;
    2) небольшая критическая или публицистическая статья (часто полемического характера) – в ней рассматриваемое произведение является поводом для обсуждения актуальных общественных или литературных проблем;
    3) эссе – в большей степени лирическое размышление автора рецензии, навеянное чтением произведения, чем его истолкование;
    4) авторецензия – излагается взгляд автора на свое произведение;
    5) обзор (обозрение) – рецензия, включающая несколько художественных произведений, объединенных по тематическому, сюжетному, хронологическому или другому признаку.

    03 Июль 2015 08:28 Прямая ссылка

    • 8 image
    • 1 image
    image

    Советник (2013)

    The Counselor

    «У склона воздушных небес протянута шкура гепарда…»

    - Ты считаешь жизнь странной? (Лора)
    - Я о твоей. (Малкина)
    (Диалог из фильма «Советник»)


    В ходе просмотра «Советника» понятия-суждения-умозаключения подбитым СЛА* долго пикируют в воронку когнитивного диссонанса. Не фигурируй среди создателей фильма громкие имена Ридли Скотта и Кормака МакКарти, они угодили бы туда стремительно и безоглядно, а так...

    Я сам себя переломаю и, слыша хруст своих хрящей,
    внушу себе, что принимаю, что понимаю ход вещей…
    (Дмитрий Быков)

    Что мы имеем априори? Во-первых, элитный актёрский состав, где на одну общую нить нанизаны вперемежку чёрные и белые жемчужины: Пенелопа Крус, Камерон Диаз, Майкл Фассбендер, Хавьер Бардем и Брэд Питт. Во-вторых, изобретённую обладателем Пулитцеровской премии, «Шекспиром американского Запада» фабулу, перенесённую на экран известнейшим режиссёром.

    Некий успешный адвокат накануне свадьбы решает впервые ввязаться в наркобизнес ради упрочения будущего семейного бюджета. С помощью владельца ночных клубов, не брезгующего сотрудничеством с наркокартелем, он вкладывает свою долю в перевозку колумбийского кокаина. Ассенизаторская машина должна доставить наркотик через Мексику в США. Но многотруден путь праведника, вздумавшего согрешить, и извилиста дорога, проложенная сценаристом-дебютантом в нежном возрасте 80 лет. За её крутыми поворотами зрителя попеременно поджидают пассивный Советник, который только слушает и игнорирует чужие советы; парад сентенций, затмевающих события; полчище второстепенных персонажей, чьи прошлое и грядущее покрыты мраком; засилье гламурного глянца с костюмами от Армани и Версаче, интерьерами в стиле арт-деко и ювелирным ликбезом…

    «Советник» – это «Секс, ложь и снофф-видео**» от Ридли Скотта. За наружным лоском и стильной музыкой кроются попрание надежд, нарушение жанровых конвенций и изощрённость словесной паутины. Дополнительный бонус – сцены насилия вроде отрезанных голов или мастер-класса по применению удавки болито и эротические фантазии исключительно гривуазного содержания. «Видишь такое и меняешься», как говорится в контексте киноповествования.

    Поскольку мы имеем дело не с дешёвой поделкой, уместно взять на вооружение принцип ювелира из фильма, обращающегося с камнями по схеме: «Мы ищем не достоинства, а изъяны».

    Главная беда картины заключается в переизбытке акцентов и ракурсов. Герои, все как один, – ходячие гипертрофированные типажи. Внутреннее выпирает в них через внешнее неприкрыто и назойливо, словно брачное оперение. Не потому ли нео-нуар в предложенном формате смахивает на ярмарку с ряжеными, а не на брутальную криминальную драму или триллер? После «Прометея», где Майкл Фассбендер доказал, что умеет играть одной головой, его безымянный юрист выглядит более механическим, чем робот Дэвид. Впрочем, текущая задача актёра – аккумулировать эмоции для финала. Предназначение Пенелопы Крус – убедительно носить кольцо с бриллиантом в 3,9 карат, а Брэда Питта – ковбойские шляпу и сапоги (привет «Тельме и Луизе»!).

    «Советник» создавался с очевидной любовью к биологии, хотя и не под патронажем National Geographic. Райнер в исполнении Хавьера Бардема легкомысленно порхает над горящей свечой, словно ожившая бабочка с его винтажной рубашки. А в это время рядом с ним, демонстративно помахивая сачком, прогуливается натуралист Стэплтон в обличье неотразимой авантюристки без фамильного герба, но с девизом: «У правды нет температуры». Ярая фанатка охоты и звериных принтов Малкина (Камерон Диаз), обладательница двух гепардов и гепардовой же татуировки, блестит золотой фиксой в плотоядной ухмылке и по-кошачьи щурит свои подведённые глаза, хотя и маскируется одномоментно под рыбку-сомика на лобовом стекле феррари.

    Продолжая натуралистическую линию, можно сказать, что картина представляет собой вполне жизнеспособного двадцатигорбого верблюда, ибо наряду с удачными находками выпуклостям и шероховатостям в ней несть числа. Притча об охотнике и жертве, о победе сильных, о моральной дилемме между соблазном и порядочностью рассказывается медленно и с персеверациями. Самая большая смысловая аномалия сюжета – неоднократное расписывание угроз, которые сбудутся, но к которым никто не захотел прислушаться. Предупреждающая мимикрия Малкиной, «предостережение бриллиантов», поучения теневика-ковбоя Вестрея и бывшего клиента пропускаются мимо ушей. Даже указующий перст на стене ресторана, направленный на Советника, словно сигнализирует:

    Божий мир придуман для счастливцев – тоньше слух у них и взгляд свежей, -
    для бойцов, для страстных нечестивцев, а не для чувствительных ханжей.
    (Дмитрий Быков)

    Не познанная до конца экзотика завораживает: для Малкиной это – «пятнистые сфинксы» и поход на исповедь в церковь, для Райнера – прожжённая хищница Малкина, для Советника – цифры и факты, приводимые Вестреем, как и его страшилки про вырванную и скормленную собакам печень. Каждый надеется, что риск окупится, не оценивая его степени и того, что «действия создают последствия, которые образуют новые миры, все разные».

    В «Советнике» отдалённым эхом доносятся отголоски былого Ридли Скотта. В унисон репликанту Рою Бэтти из «Бегущего по лезвию» звучат слова из уст наркодилера: «Но для того, кто осознаёт, что он живёт последние дни, смерть обретает новое значение». Идейной продолжательницей зла, воплотившегося в образе Антона Чигура, на этот раз является ненасытная женщина, чья сфера влияния не без причины охватывает наиболее криминогенный район Мексики Хуарес. И всё-таки расстояние между двумя героями-социопатами и их киномирами непреодолимо. Фирменный чёрный юмор МакКарти, подхваченный братьями Коэнами и посеянный в благодатную почву, породил шедевр «Старикам тут не место». Немного погодя «свободы сеятель пустынный» Ридли Скотт разбрасывал уже как будто зубы дракона, из которых проросла лишь воинствующая амазонка Малкина.

    В итоге после знакомства с картиной, изобилующей красками и размышлениями, тебя не покидают сомнения: что это было? То ли пустоцвет, то ли сложный зонтик? То ли апофигистический созидательный акт парочки «стариков-разбойников», кои давно могут позволить себе творить для собственного удовольствия, а не на потеху широкой публике; то ли изящнейшая демонстрация авторского потенциала, чья плотность слишком высока для одного произведения искусства? Родила гора мышь или подобную себе гору?

    Кому показан этот двухчасовой фильм-галлюцинация, фильм-перевёртыш, сомиком прилепляющийся ко лбу со стороны черепной коробки? Природоведам, неофитам в любой области бизнеса (в качестве наглядного пособия), флегматикам (чтобы слегка разогнать лимфу), любителям красивой жизни и модных марок, фанатам Ридли Скотта.

    Кому противопоказана «Поэма горы», написанная по-английски? Меланхоликам и холерикам (дабы предупредить разлитие чёрной жёлчи или выброс жёлтой), ценителям экшена, противникам словоблудия, а также людям, страдающим синдромом поиска глубинного смысла или больным апофенией*** (с профилактической целью неусугубления наличествующей симптоматики).

    Будьте здоровы, и приятного вам киносеанса!

    * сверхлёгким летательным аппаратом
    ** снофф-видео – это когда жертву насилуют, убивают, и всё это снимается на камеру
    *** апофения (от греч. ἀποφαίνω – высказываю суждение, делаю явным) – переживание, заключающееся в способности видеть структуру или взаимосвязи в случайных или бессмысленных данных.

    02 Июль 2015 07:21 Прямая ссылка

    • 7 image
    • 1 image
    image

    Дикие дни (1990)

    A Fei zheng chuan

    «…и не сбиться с пути - сколько векторы ни меняй, - потому что дорога проходит внутри меня…»

    «Основан на подлинной истории» - это такая ложь. «Основан на подлинном цвете» или «основан на странном сне» – вот чем жаждут быть фильмы.
    Кристофер Дойл


    Буквально сразу, как по мановению волшебной палочки, под шелест тропических деревьев в кадре и танцевальные латиноамериканские мелодии за его пределами, зритель Кар Вая переносится в мир эмоций и грёз «открытого всем ветрам» режиссёра. Туда, где время существует в особом измерении, ибо имеет свойство то растягиваться, то сжиматься. Где навязчивые циферблаты белеют своими безжизненными механическими лицами чуть ли не с каждой стены и каждого запястья. Где герои в поисках счастья ищут на самом деле самих себя, а находят дополнительные проблемы – не потому ли, что «счастливые часов не наблюдают»? Где любовь изначально ущербна и обречена на фиаско, поскольку один надеется на большее, чем другой может или намерен дать…

    «Дикие дни» (оригинальное название «Подлинная история а-фея*») – тонкое кино для созерцателя. Для того, кто способен окунуться в царство грусти и красоты, разглядеть очертания под туманом из сигаретного дыма и расслышать признания, адресованные не вовне, а внутрь, сквозь шум дождя.

    - Я слышал, что есть птица без ног. Она может только летать. Когда она устаёт, она спит на ветру. Эта птица может сесть на землю только один раз. Когда она умирает...

    Второй фильм мастера пока сохранил линейность повествования, и всё-таки не столько рассказывает о Юдди, прожигающем свою и губящем чужие судьбы, сколько дарит впечатления. Если «ловец снов» вешается над кроватью, чтобы отфильтровывать ночные видения, то Кар Вай, «ловец ощущений», живёт на киноплёнке и отвечает за богатство вашей чувственной кладовой. Вязкая атмосфера Гонконга, отталкивающая бедность уличных кафе с аскетичными прилавками оттеняются точёными фигурками в платьях, на удивление податливыми в мускулистых объятиях мужчин с чёрными, как вороново крыло, и гладко зачёсанными назад волосами. Похоже, Кар Ваю известен рецепт смешения постмодерна и стилизации под классику, артхауса и традиций, предельно осязаемых недомолвок и философских размышлений. Маленький мальчик, увезённый из Китая, до тринадцати лет не говоривший на местном кантонском диалекте, в зрелом возрасте нашёл собственный художественный язык. Мазки, полутона, недосказанность и одиночество среди людей – это его средства общения. Здесь нечего делать рацио: оно утонет в чаду испарений, как курильщик опиума в тесном пространстве нелегального притона. Здесь – сфера эмоцио.

    - Ты когда-нибудь любил меня?
    - Я не знаю, сколько ещё женщин я буду любить в своей жизни. Я узнаю, кого любил больше всех, только в самом конце...


    Творчество азиатского гуру – это поэзия в кинематографе, написанная экспромтом, без гнёта сценария. Возможно, его успех в немалой степени обусловлен и умением окружить себя единомышленниками, для кого не составит ни малейшего труда подхватить задумку с полуслова, полувзгляда, полунамёка, зачастую – с полудыхания. Среди таковых бдительных соратников-медиумов особо выпуклы две персоны: Кристофер Дойл и Уильям Чанг. Второй их вышеназванных – и художник, и монтажёр, и… швец, и жнец, и на дуде игрец. Исключительно благодаря его вкусу снимающиеся у Кар Вая актрисы выглядят богически. Фотографичность, насыщенность цветов и размытость изображения – это случайно-неслучайный монолог камеры Дойла. Его вклад вливается в многоголосицу коллективного хора. Не ту, где «все церкви нежные поют на голос свой», а ту, что возносит слова, одухотворённые музыкой, к безграничным просторам…

    «Дикие дни» располагаются в начале большого и славного пути. И если они очаруют вас, то «Любовное настроение», «2046» и «Мои черничные ночи» навсегда превратят в приверженцев неподражаемого стиля человека в тёмных очках, владеющего секретом экзистенциальных путешествий.

    Лишь потому, что мое восходящее Там –
    это чьё-то разбитое вдребезги Здесь,
    я сберегаю, как жизнь, расстояние Между
    ослепительно ярко сверкающим До
    и уныло мерцающим После.

    В камне шумит птица.
    В птице шумит небо.
    В небе шумит ночь…
    Мы думаем – это жизнь.
    А это всего лишь ветер.

    Жизнь – это Вдруг.
    А всё остальное – время.

    (Карен Джангиров)

    * а-фей – китайский вариант стиляги, пижона.

    01 Июль 2015 07:10 Прямая ссылка

    • 8 image
    • 0 image
    image

    Карнавал (1981)

    «А я вам говорю, что нет напрасно прожитых мной лет, ненужно пройденных путей, впустую слышанных вестей…»

    Извините, но посвящаю себе, поскольку было написано в свой день рождения и о своём самом любимом фильме...

    Жизнь весьма коротка, да к тому ж на мгновенья дробится,
    всё равно время есть, чтоб проникнуть в её закрома,
    чтоб устать от неё, а потом в неё снова влюбиться,
    разлюбить, а потом быть опять от неё без ума.
    Лариса Миллер


    Если в тесте про соотнесение личности с геометрической фигурой я всегда идентифицировала себя как круг, то Нина Соломатина, главная героиня «Карнавала», – это безоговорочный зигзаг. А сам фильм – торжество зигзагов, возведённых в абсолют, закрученных в серпантиновые кольца и изрезанных на карнавальное конфетти…

    Я никогда не смогу сформулировать однозначно, о чём эта картина. Об инициации? О наивных мечтах провинциалки стать знаменитой актрисой? О дружбе и любви? О шишках и синяках, набив которые, ты постигнешь великую правду жизни и научишься ценить то, что имеешь? Наверняка знаю одно: лишь тот, кто, как героиня Ирины Муравьёвой, родился в заштатном городишке, где «ни одной незнакомой рожи – бандиты, и те знакомые», поймёт её стремление попасть в придуманную сказку. В «прекрасное далёко», которое манит слепящими карнавальными красками и нешуточными страстями с экрана кинотеатра «Горизонт» и о котором завистливо выдыхается вслух: «О господи! Ведь где-то же есть жизнь…»

    Не каждый из нас в силах идти к достижению поставленной цели с неослабевающим энтузиазмом. Напористый боевой танк в «Карнавале» олицетворяет собой Нина Соломатина. Зажигательная, неунывающая, бедовая. Способная заявиться с тремя полуживыми тюльпанами в чужую семью без лишних рефлексий и церемоний, зато со словами: «Я ж Нина. Дочка его. Из Оханска…» Мимоходом вопрошающая: «Где у вас здесь театральное какое-нибудь?» Гадающая самой натуральной цыганке и с лёту готовая отправиться хоть на покорение Москвы, хоть прямиком в табор. Ничего-никого не видящая и не слышащая (даже удава), проваливающаяся в параллельную реальность при виде медведя на роликах в Мюзик-холле или госэкзамена по танцу. Нина, к которой и звёздный час-то нагрянет по иронии судьбы тогда, когда у мишки-транссексуала (Кузя отчего-то предпочитает выступать в красном платье) случится приступ диареи. Но «Карнавал» не был бы комедией с лирическим окрасом, если бы образ главной героини выбили только на аверсе монеты 1981-го года выпуска, позабыв о многочисленных изгибах противоречивого Нининого характера. Та же самая Нина восприимчива к постижению новой информации. Не растеряла детский дар удивляться и говорить то, что думает. Умеет растворяться в любви и дружбе и не чурается самой непрезентабельной работы. Её дворничиха с метлой в руках и орехами во рту, оттачивающая «фефекты фикции» скороговорками, реабилитировала данную профессию в моих глазах до такой степени, что в детстве я мечтала стать не космонавтом или врачом, а подметать улицы.

    «Карнавал» – это фейерверк и по содержанию, и по форме. Это смех сквозь слёзы и песни вопреки прозе жизни. Это гимн простому советскому человеку, чьи беды и радости заключены в реалии из деревянных паркетных полов, спектра услуг фирмы «Заря», школьной самодеятельности, пирожков на морозе, восторга от полученной на 16-ом этаже квартиры и духовного единения при переезде всей коммунальной братии, давно ставшей семьёй…

    Хвала случайности, дарующей инсайты, за то, что на глаза Татьяне Лиозновой попался скромный рассказик Анны Родионовой и зацепил её. Хвала отваге режиссёра, не побоявшейся слухов о тиражировании образа и замечаний о перетекании Муравьёвой из роли Людмилы Свиридовой в Нину Соломатину. Хвала дерзновенному таланту Ирины Муравьёвой, сыгравшей 17-летнюю в свои за тридцать так, что её искристые глазищи, гиперактивность и заразительный смех превратились в хрестоматийный перечень примет для изображения девушек-выпускниц. Хвала фантазии тех, кто изобрёл афористичные диалоги и любовно поработал с текстом сценария, подарив зрителям россыпь юмора. Например, новые скороговорки в виде имён-отчеств героев картины: Вадим Артурович, Жозефина Викторовна и - венец творения! - Евдоксия Ардалионовна!

    Вообще я бы выдала коллективу, работавшему над фильмом, комплект контрабандных «Оскаров». После написания музыки к «Мэри Поппинс, до свидания!» и «Карнавалу» Дунаевский-младший с чистой совестью мог бы оглохнуть, как Бетховен: свой вклад в искусство он определённо внёс. Ибо в «Карнавале» две вишенки на торте: один из первых видеоклипов в советском телевизионном пространстве на песню «Позвони мне, позвони!..» и цирковое выступление на роликах а-ля Фанни Брайс из «Смешной девчонки». И уж первая вишенка пьяняща на вкус и эксклюзивна на все 100%! Художники по костюмам и постановщики танцевальных номеров разделили вдохновение своих коллег. Постепенно минимизируемые наряды на танцовщицах, двигающихся под аккорды отчаянно-гипнотического призыва, в Стране Советов того периода выглядели не менее революционно, чем трансляция стриптиз-шоу из кабаре «Crazy Horse»! Спонтанный дуэт однофамильцев Рождественских - Роберта, автора текстов, и Жанны, их исполнительницы, - сделал песни из картины нетленными хитами. Не уверена, кто такой или такая Л.Гомберг, фигурирующий(ая) в титрах как мастер по причёскам, но сия загадочная личность – гений (я помню про «что написано пером» и всё-таки пишу это)! Два хвостика в дополнение к синему пластмассовому обручу, копна кудрей, как у Анжелы Дэвис, кокетливые косички с вплетёнными бусинками, а после – куцый сиротский хвостик наглядно демонстрируют зрителям жизненные вехи Нины.

    «Нигде и никогда, ни в одном городе мира звёзды не светят так ярко и пленительно, как в городе детства». Нигде и никогда, ни в одном фильме мира звёзды не светят так ярко и пленительно, как в «Карнавале». Ирина Муравьёва, Александр Абдулов, Клара Лучко, Юрий Яковлев, Екатерина Жемчужная, Александр Михайлов… их здесь хватит на целый Млечный путь! Хотя Ирина Муравьёва не любит видеть себя на экране, являясь полной противоположностью своим героиням в реальной жизни, её Нина Соломатина – солнечный луч комедийного таланта. Что до актёрского дуэта Муравьёвой и Абдулова, то это кинематографическое чудо. Настолько непостижимое и вместе с тем знаменательное, что будет повторено позже в картине «Самая обаятельная и привлекательная». Стройный, холёный мальчик-мажор, он же любимец дам, и фактурная, 48-го размера, берущая за живое непринуждённостью и бешеной позитивной энергетикой девица, не владеющая «московским диалектом». Пара, играющая на контрасте, провоцирует бурную химическую реакцию с гаммой чувств от любопытства до сопереживания. Как эффектен их рассветный танец в опустевшей после завершения «гулянки» квартире! И совсем другой танец дома у Никиты, в комнате с тревожными фиолетовыми стенами, на одной из которых висит его фото. «Насобачилась, артистка?» Без восхищения, что в родном Оханске вкладывала в последнее слово местная старушка, делясь сокровенным с козой Белкой. Звучащее оскорблением…

    За что я люблю «Карнавал»? Видит Бог, я сама стараюсь это осмыслить. Понять, почему Татьяна Лиознова загнала в мою грудь занозу не с помощью триумфа интеллигентного Тихонова, а посредством экзальтированной Ирины Муравьёвой в этой по-чеховски смешной и трогательной, местами безумной, а местами реалистичнейшей истории с открытым финалом…

    Как бы то ни было, когда от неистового ритма современной жизни, от постоянных усушки-утряски и разбазаривания себя в круглогодичном марафоне под названием Жизнь сбиваются мои внутренние настройки, я пересматриваю «Карнавал». Мой камертон – это Нина Соломатина. Моя заветная цель – её умение оставаться собой. Моё послание жизни – произносимая её устами, немного пафосная стихотворная благодарность:

    Спасибо, жизнь, за то, что вновь приходит день,
    что зреет хлеб и что взрослеют дети.
    Спасибо, жизнь, тебе за всех родных людей,
    живущих на таком огромном свете.

    Спасибо, жизнь, за то, что этот щедрый век
    звучал во мне то радостью, то болью;
    за ширь твоих дорог, в которых человек,
    всё испытав, становится собою.

    За то, что ты река без берегов,
    за каждую весну твою и зиму,
    за всех друзей и даже за врагов –
    спасибо, жизнь. За всё тебе спасибо!

    За слёзы и за счастье наяву,
    за то, что ты жалеть меня не стала,
    за каждый миг, в котором я живу,
    но не за тот, в котором перестану.

    Спасибо, жизнь, что я перед тобой в долгу,
    за прошлую и завтрашнюю силу.
    За всё, что я ещё успею и смогу,
    спасибо, жизнь, воистину спасибо!..

    30 Июнь 2015 07:04 Прямая ссылка

    • 9 image
    • 1 image
    image

    Любовь (1971)

    Szerelem

    «…если нельзя иначе, если так мир устроен: немного боли необходимо, - то я согласна, пусть я буду тем, кто сегодня плачет. Плачет от неги и счастья – любить любимых…»

    Посвящается Abu Salama, открывшему для меня этот и другие фильмы…

    Любовь не в другом, а в нас самих, и мы сами её в себе
    пробуждаем. А вот для того, чтобы её пробудить, и нужен
    этот другой. Вселенная обретает смысл лишь в том случае,
    если нам есть с кем поделиться нашими чувствами.
    Пауло Коэльо


    Не кажется ли вам, как навязчиво казалось и мне перед просмотром, что создатели фильма «Любовь», отпуская своё детище в массы с подобным названием, возложили на себя огромную ответственность перед зрителем? Обязательство с первых кадров ошеломить, окатить, укутать, укрыть тебя сентиментальным одеялом, тёплым и уютным, либо спеленать в тугой эмоциональный кокон, всколыхнуть до внутренностей? Имели дерзость прикоснуться к святому святых – отвечайте, увлажняйте нам глаза, рвите из груди сердце, подобно горьковскому смельчаку Данко, живописуйте! И мэтр венгерского кино Карой Макк, адепт камерных сюжетов с крепкой литературной подложкой, ошеломит, всколыхнёт и продемонстрирует, но вовсе не то и не так, как ожидалось, совершенно по-своему и более чем убедительно.

    Он перенесёт нас на окраину Будапешта, к невзрачному дому с дорожкой из каменных плит, где по утрам раздаётся запах кипячёного молока и поджаренных гренков. Находясь здесь, мы получим возможность наблюдать за скупыми на проявление чувств, во многом однообразными встречами двух женщин. Молодая, с тугим узлом волос на затылке и традиционным букетиком цветов в руках, ежедневно навещает пожилую, которая большую часть времени из-за возраста и состояния здоровья вынуждена проводить в постели. И будут вестись беседы, представляющие собой расспросы молодой о том, о чём пожилая рассказывала ранее, по меньшей мере, раз пятьдесят, а то и больше. И поплывём мы по волнам памяти лёгкой, как пёрышко, и у порога смерти снова невинной, аки дитя, благообразной Стины. И всполохами-зарницами возникнут видения из прошлого, оживут дамы в корсетах-кринолинах-шляпках с шёлковыми лентами и расфранчённые мужчины с напомаженными усами…

    «Стоп, а при чём или при ком здесь любовь?» – спросите вы. Разве эти женщины любят друг друга? На первый взгляд, нет. Молодая позволяет себе подтрунивать над пожилой (своей свекровью), строить за её спиной рожицы, высказывать легкомысленные суждения о браке с её сыном. Последняя то и дело насмешливо обзывает Луцу глупой гусыней и вспоминает забавный эпизод. Представляя свою возлюбленную, сын главным её козырем называл длинные рыжие локоны, будто других достоинств у той в помине не имелось. Да так, следуя логике свекрови, с тех пор и не обнаружилось, вкупе с бережливостью и благоразумием. Старуха требовательна, капризна, изматывает просьбами и невестку, и верную служанку. Луца посещает ветхий дом как бы через силу, приходя всё позже и куда более усталой к следующему визиту, и у неё имеется на то масса причин. Так что же это, если не любовь? Жалость? Расчёт? Чувство долга? Условный рефлекс, выработавшийся много лет назад и заставляющий двигаться людей цирковыми пони на манеже – по кругу, по привычке?

    Нет, это любовь. Самая преданная и бесценная, перенесённая с любимого человека, которого уже год нет рядом, на его мать. Скромная, без ложных уверений и пафоса. Истинная. «Настоящую нежность не спутаешь ни с чем, и она тиха». Действенная. Поддерживающая едва уловимую искорку жизни в теле матери, чей сын арестован как заговорщик и приговорён к десяти годам тюрьмы. Питающая её душевный голод поддельными письмами из Америки, где он якобы снимает свой фильм. Потому что, разбирая рукописные строки через лупу и упиваясь выдуманными Луцей образами вроде старинного замка, белой, как облако, лошади Дарлинг или шести тайных агентов для охраны Яноша, Стина продолжает ждать, надеяться и верить. Немыслимая фантастика впитывается сердцем матери как живая вода и наполняет живительной влагой тонкий волосок, удерживающий её на этом свете. Правды она не выдержала бы, хотя действительность ещё подготовит сюрпризы…

    Две автобиографические новеллы Тибора Дери, переложенные им же в формат киносценария, повествуют о мрачном в истории Венгрии периоде начала 1950-х годов, когда многие испытали на себе крайности тоталитарного режима. И снова стереотип в действии: такой фильм по определению не может, не должен быть лиричным! Но, слава создателям картины, виват мастерству режиссёра и его команды, опасения в который раз не оправдываются. Мы разглядываем акварельный набросок в чёрно-белой гамме, и он не вызывает отторжения, не пышет возмущением или агрессией. Поэтическое вдохновение оператора и монтажёра мелькающими слайдами оживляет старинные вещи и перемешивает их с реальными и воображаемыми картинами угасающего сознания матери. Поцелуй в сухую морщинистую щёку, очередной белоснежно-девственный букет на прикроватной тумбочке, а комната, словно минуя экран, источает запах нафталиновых шариков и лаванды, хрустит пожелтевшими страницами обтрёпанных книг, скрипит крышкой дубового сундука. Янош Тот, глядя на мир через глазок своей кинокамеры, заранее позаботился даже об округлости спинки стула, чтобы наброшенная поверх неё женская блузка повторяла контуры плеч, а не выпирающие деревянные углы.

    Медленно проводит по волосам, струящимся водопадом, расчёской из слоновой кости актриса Мари Тёрёчик, а в глазах Лили Дарваш мелькает ненаигранное восхищение её молодостью и красотой. И мы поверим, почувствуем и испытаем любовь. Она наполнит нас до краёв. Та самая, обещанная названием этого удивительного шедевра, который, по разным опросам, входит в десятку лучших венгерских и сотню лучших фильмов мира…

    29 Июнь 2015 07:42 Прямая ссылка

    • 8 image
    • 1 image
    image

    Мэй (2002)

    May

    «Когда теряет равновесие твоё сознание усталое…»

    А знаешь, жизнь, ты слишком тяжела,
    и горсткой слов, увы, не откупиться…
    Мне, к сожаленью, выпало родиться,
    когда меняли души на тела…
    Мария Хамзина


    Сон разума рождает чудовищ, подобных тем, что подбираются к человеку на одноимённом офорте Франсиско Гойи. Однако поверьте на слово: не менее фантасмагорических, изощрённых и отчаянных монстров рождает одиночество…

    Милая, чудаковатая Мэй выглядит угловатым фриком. Что за беда? Под аккомпанемент ксилофона, детского хора и группы «The Breeders» эта малышка, захватив хирургические инструменты и алый, как артериальная кровь, чемодан, решительной поступью выходит на тропу войны с человечеством. Её «крестовый поход» снят с большой операторской фантазией, но последняя не идёт ни в какое сравнение с причудливостью планов и необратимой трансформацией души самой героини.

    А как ещё должна сложиться твоя взрослая жизнь, если в детстве ты вынуждена ходить с повязкой на глазу, хотя не убегала с пиратского корабля? Если комната с четырьмя стенами – вынужденное пристанище, а не сознательно возведённая башня из слоновой кости, и твои горизонты сужены роковой фразой: «Не можешь найти друга – создай его сама!»? Если этот самый созданный друг никогда не протянет тебе руку помощи, потому что его территория – стеклянная коробка?
    - Обычно ей нравится быть одной.
    - Никому не нравится быть одному.


    Можно не сомневаться: после такого детства ты вырастешь странной, очень-очень странной. Белой вороной в огромной чёрной стае. Тебе будет комфортно лишь среди полок с куклами, привычных звуков швейной машинки и лязганья ножниц. Для тебя одинаково не составит труда пришить оторванную лапу собаке или сотворить умопомрачительный наряд из подручных материалов. Не имея навыков общения, ты будешь прозрачным инородным телом для целующихся парочек, людей на остановке и даже домашних питомцев. Немудрено, что первый человек, от которого ты услышишь фразу-пароль: «Мне нравятся странные!» - получит статус кумира, совершенства и Божества! Имя у этого первого мужчины самое подходящее: Адам. Странные коллажи и вещи в его квартире, странное сообщение на автоответчике, снятая им странная картина создадут желанную иллюзию общности. Твоя фанатичная преданность польстит, но вдобавок испугает. Испугает намного больше, ведь ты сотворишь фетиш из его рук, к которым станешь прикасаться, как к хрупким крыльям редчайшей бабочки. Будь на твоём месте гоголевская Агафья Тихоновна, порождение мечтательной славянской души, она бы облекла свой «смутный объект желания» в робкие словесные абстракции о губах Никанора Ивановича и носе Ивана Кузьмича. В твоё же американское сознание ударит демиургическая молния: «Так много красивых частей, и ни одного красивого целого».
    - О чём читаешь?
    - Об ампутации.
    - Для работы?
    - Нет, развлекаюсь.


    Надеюсь, после всего услышанного вас не шокирует известие о том, что именно роман Мэри Шелли о Франкенштейне и творчество группы «Нирвана» вдохновили режиссёра Лаки МакКи снять «Мэй» – фильм, стоящий особняком среди когорты многочисленных ужастиков про кукол. В этой малобюджетной картине, превратившейся в культовую среди настоящих ценителей саспенса, нет злобных оживших представителей маленького народца, как в «Проклятии Аннабель» или «Детской игре». Der Puppenmeister*, кипящий местью в «Кукольнике» и «Мёртвой тишине», тоже не появится на экране, злобно хохоча и дёргая за верёвочки своих подопечных с беспощадностью Карабаса-Барабаса. В «Мэй» необыкновенным образом слились воедино чёрная комедия, слэшер и психологическая драма. Очевидный перевес последней роднит её с «Ножницами» и «Страной приливов», где куклы также служат задним фоновым занавесом и отдушиной для одиноких героинь. А на переднем плане творения МакКи безоговорочно солирует Анджела Беттис.

    Она дебютировала в кино в восемнадцать лет, и сразу – в главной роли у Франко Дзеффирелли. Её нежная, любящая, жертвенная Мария из «Воробья» несла в себе блаженность и/или благость, отстранённость, уязвимость. Большие, широко распахнутые и полные удивления глаза под приподнятыми полукружьями бровей на высоком лбу. Смущённая, неуверенная и в то же время кокетливая улыбка, как у Джоконды. Прозрачность фарфоровой статуэтки. Воплощение то ли святости, то ли порочности, провокационной невинности – такой впервые запомнилась зрителю Беттис.

    Наверное, этот потусторонний типаж в немалой степени поспособствовал гармоничной целостности образа Мэй – девушки, чьё одиночество не предаст её, несмотря на титанические усилия владелицы. Оно продолжит звучать отовсюду злорадным треском лопающегося стекла и хором слепых детей. А в унисон им уже за пределами фильма ваш внутренний голос тихо напоёт под знакомую мелодию: «Всё это как полотна Сальвадора Дали: ищешь ответы снаружи, но ответы внутри…»**

    Сон разума рождает чудовищ, подобных тем, что подбираются к человеку на одноимённом офорте Франсиско Гойи. Однако поверьте на слово: самых фантасмагорических, изощрённых и отчаянных монстров на свете рождает одиночество…

    * мастер по изготовлению/ремонту кукол, кукловод (нем.)
    ** «Баста» feat. «Город 312» - «Обернись»

    28 Июнь 2015 07:37 Прямая ссылка

    • 7 image
    • 1 image
    записей: 22.
    записей: 437.
    2
    0

    Фильм такой же странный, яркий и рыжий, как два его странных, пронзительно-голубоглазых и рыжих главных героя в исполнении Рэйфа Файнса и Кейт Бланшетт. Совершенно не типичные роли чудаков для этих актёров и сюжет, подобный кэрролловской «Алисе», постоянно держат в напряжённом недоумении, разбавляемом красотами от оператора Джеффри Симпсона вроде оригинальных архитектурных конструкций или величественных ландшафтов. Отдельные сцены более чем странны, отдельные – чудесны (соревнование по мытью полов, например), и их чередование тасуется режиссёром, как карточные колоды в кадре. Скомканное начало и нервная середина истории завершаются неожиданно чистой, звенящей нотой, такой же прозрачной, как стеклянная капля, подаренная когда-то маленькой Люсинде. Впечатление от фильма предсказуемо странное и неоднозначное, но стеклянный храм на воде – словно волшебный фетиш в этой киносказке, который продолжает сверкать даже спустя какое-то время после просмотра…
    P.S. Теперь я знаю наверняка, что не только Джонни Депп может быть убедительным в роли Безумного Шляпника.


    2
    0

    «Отпетые мошенники» – одна из самых любимых комедий в нашей семье, и, наконец-то, был отсмотрен её «предок», оригинальный фильм Ральфа Леви. Шарм старинной картины и сказочно-ироничная манера подачи в начале, безусловно, обволакивают вас, как и горящий глаз вкупе с авантюрным духом героя Дэвида Нивена. Но вот брутальный Марлон Брандо с его атлетической фигурой в амплуа комика и жертвы хорош ровно до сцены с Рупрехтом, переиграть в которой неподражаемого, пластичного, мобильного Стива Мартина априори невозможно. Совсем иная задача, чем у Гленн Хелди, в картине у Ширли Джонс и, возможно, именно из-за другой окраски персонажа она тоже уступает актрисе из киноверсии Фрэнка Оза. Вообще я бы сказала, что это тот редкий случай, когда ремейк благодаря дополненному отточенными деталями сценарию, актёрскому обаянию и режиссёрскому таланту вышел лучше оригинала.


    0
    0

    Эта кинолента, некий «Осенний марафон» по-французски, но со своими особенностями, присущими творчеству Лелуша, очень сильно перекликается с его самым известным фильмом «Мужчина и женщина». Снова в центре сюжета – человек, преданный своей рискованной профессии; за кадром – мелодичный саундтрек с мягкими женскими напевами; главный герой, несмотря на ложь и измены, – любовь. В какой-то момент смешение романтического стиля повествования почти с документальным кажется несколько неуместным, хотя позже к такому подходу привыкаешь и его целиком и полностью оправдываешь.
    Неплохо и жизненно, но с «Мужчиной и женщиной» всё же не сравнить.


    0
    0

    Фильм «Микроб и Бензин» от Мишеля Гондри чем-то напомнил мне «Невероятное путешествие мистера Спивета» Жана-Пьера Жёне: оба выдающихся французских режиссёра в своих последних картинах обратились к детской теме. Хотя у Гондри всё те же чудаковатые герои всё так же пытаются жить по-своему, вопреки законам окружающего мира, однако летнему роуд-муви двоих аутсайдеров слегка недостаёт парящей свободы и запредельной фантазии его более ранних кинолент. Впрочем, и эта не лишена определённого очарования. Ей сопутствует настроение из блоковских строк: «Счастливая пора, дни юности мятежной!»
    P.S. Одри Тоту здесь похожа на робкую и закомплексованную хемулиху из «Опасного лета» – пожалуй, более невзрачной роли в её репертуаре я и не припомню.
    P.P.S. И всё-таки в умении одинаково ярко, сохраняя приметы авторского стиля, снимать и взрослое, и детское кино не откажешь далеко не всем режиссёрам. Например, Уэсу Андерсону. Потому что у других фильмы о детях что-то неуловимо теряют...


    1
    0

    В отличие от более поздней «С осенью в сердце», показавшейся мне сырой и неуверенной дипломной работой выпускника кинематографического ВУЗа, первая полнометражная игровая картина Георгия Параджанова «Все ушли» обладает массой достоинств. Роскошная операторская работа и оригинальные антикварные вещицы, выступающие в роли неантикварных (чего стоят только кувшин и таз для умывания!), придают стилизованной под 60-ые годы истории особую прелесть. Приглашение в страну детства главного героя проигнорировать невозможно: в фильме есть что-то от «Похороните меня за плинтусом», но без трагичности санаевского надрыва, что-то иронично-меткое данелиевское и разудалое кустуричное. Эпизоды, подобные запечатыванию снов в бутылки, уносят за мифологические горизонты, где подспудно угадываются очертания хорошо знакомого благодаря роману Маркеса Макондо, а порнографические открытки, которые принято разглядывать за бритьём у парикмахера, обучение французскому с прищепкой на носу или копание могил заранее, впрок, напротив, возвращают в не придуманную и хорошо знакомую реальность.

    Осторожно - спойлер!
    Отдельно хочется отметить, до чего точно выверена финальная сцена с обзором города сверху в дождь и выплывающей на чёрном фоне названием картины. Именно в этот момент осознаёшь, что ушли безвозвратно и дни детства, и многие близкие люди, ушли если не все, то многие, и никогда не вернутся назад…

    Достойная автобиографическая работа с чудесным национальным колоритом и первоклассной актёрской игрой!


    0
    0

    Почему-то не воспринимаю деление сюжета кинофильма на составные части, новеллы (неважно - сборная это солянка от разных режиссёров или от одного), в то время как в литературе отношусь к этому приёму спокойно. Истории Енгибарова прекрасны, но в передаче Георгия Параджанова потеряли своё лицо и даже часть своего смысла, как мне показалось. Их поэтичность стала какой-то искусственной, беспомощной, чересчур надуманной. И интонации актёров, их взгляды и жесты на камеру настолько постановочны (девочки-балерины и любимой женщины клоуна, к примеру)! Даже не знаю, смотреть ли теперь его "Все ушли"?


    0
    0

    Abu Salama пишет:
    Захотелось посмотреть первый фильм Франчески Грегорини "Таннер Холл", но здесь он не был обнаружен, пойдём к конкурентам.

    Рома, «Таннер Холл» – классическая история о закрытой школе для девочек-подростков с непременным стандартным раскладом на типажи: девочка-умница, девочка-секс-символ, девочка-бунтарка и странная девочка не без способностей. В наборе присутствуют также обязательная первая любовь, попытка побега, взаимовыручка и т.п.
    Откровенно признаюсь, что второй фильм Франчески Грегорини во сто крат оригинальнее, а этот подходит разве что для разогрева. Ценного в нём – разве что юная, хорошенькая и скромная Руни Мара с косичками и в коротких юбчонках.


    3
    0

    Очередной фильм о школьниках, о первой любви, примечательный несколькими особенностями: дебютной ролью Елены Цыплаковой, музыкальной насыщенностью (такой себе советский приквел американской "Одержимости" Дамьена Шазеля) и кондиционно выписанным сценарием. Из уст учительницы Татьяны Петровны звучит весьма тонкое определение любви: "Любовь – это терпение". А 14-летние Сева Мухин и его подруга Ира рассуждают об этом чувстве, как взрослые Мужчина и Женщина:
    - А потом?
    - А потом я стану бабушкой, у меня будут внуки.
    - А потом?
    - А потом я умру.
    - Как умрёшь? А что будет со мной?
    - А ты… Ты будешь стучать на своих барабанах, кататься на воротах и задавать дурацкие вопросы.
    - Фёдорова! Фёдорова, я тоже умру, в тот же день!

    Муха кричит это вдогонку, но его крепчающий мужской эгоизм уже перекликается с тем, что верно подмечено Верой Павловой:
    Он:
    - Когда тебя нет,
    мне кажется –
    ты просто вышла
    в соседнюю комнату.
    Она:
    - Когда ты выходишь
    в соседнюю комнату,
    мне кажется –
    тебя больше нет.


    1
    0

    Одно из двух: либо у драматургов жизнь настолько насыщеннее, чем у людей других профессий, что с неё можно легко писать пьесы; либо у них особый взгляд на мир, который даже обычную действительность расцвечивает яркими красками, добавляя в неё приключения и заставляя балансировать между крайностями. Как бы то ни было, но будни, а не только праздники Питера Макгована скучными не назовёшь, ибо в его близкий круг входят: озабоченная деторождением жена, не узнающая его тёща, лающая соседская собака и поначалу не привечаемая им соседская девочка, фан-двойник и т.п.
    Фильм пронизан остроумными диалогами, и тексты, тонкое, ироничное, интеллектуальное кружево, – наверное, лучшее, что в нём есть. А ещё это абсолютно не приторный рассказ о том, как чужой ребёнок своими искренностью и непосредственностью может растопить сердце самого отъявленного циника.


    3
    0

    Фильм-предтеча «Горечи» и «Странного цвета слёз твоего тела». «Подарок Стефании» сюжетно ближе к первой картине франко-бельгийского дуэта (о взрослении героини через преодоление обстоятельств и самой себя, и даже по типажу Сорайя Да Мота сильно похожа с девушкой-подростком из «Горечи»), но и со «Странным цветом…» перекликается присутствием загадочных соседей, странных собеседников и т.д. Мне, посмотревшей картину Матьё Сейлера после работ Элен Катте и Брюно Форзани, признаюсь, не хватало эксцентричности их цветовой палитры и сумасшедшей пляски кадров при монтаже, как и оригинального саундтрека, но операторская работа, идея и стилистика «Подарка Стефании» заслуживают комплиментов и наверняка послужили источником для вдохновения многих авторов.


    1
    0

    Фильм одного жеста, оговорки по Фрейду (но оговорки не языком, а через язык тела), того, что стало "водоразделом" для отношений молодой пары, превратив их общую вселенную в две самые одинокие планеты...
    Первая часть картины – оптимистическая, вторая – с оттенком обречённости и предстоящей развязки. И всё это – на фоне горной природы, с минимумом диалогов (не считать же полноценным общением спряжение испанских глаголов или пение песен) и максимумом натурализма (вроде справления обычных физиологических нужд), без показной постановочной работы и искусственной динамики. Движение же по сути происходит внутри, да и то до зрителей доносятся лишь его отголоски.
    Весьма специфическая и оригинальная работа бывшей ленинградки Юлии Локтевой, исключительно "на любителя".


    0
    1

    Не возвращайтесь к былым возлюбленным,
    былых возлюбленных на свете нет.
    Есть дубликаты –
    как домик убранный,
    где они жили немного лет…
    ……………………
    «Не покидайте своих возлюбленных.
    Былых возлюбленных на свете нет...»

    Но вы не выслушаете совет.

    Лично я слышала эти стихотворные строки Андрея Вознесенского, звучащие лейтмотивом, через весь фильм. Нельзя ворошить прошлое. Не стоит задавать гипотетические вопросы и давать на них гипотетические ответы. Неправильно сомневаться в том, что проверено временем, и строить предположения о том, как сложилось бы то, что давным-давно не сложилось… Картина именно об этом: сорвал чьи-то чувства когда-то – "храни как гербарий", а лучше и не оставляй о них напоминаний вовсе, не цепляйся за них, ведь засушенные травы и цветы подарят тебе не свежие ароматы, а гнетущую меланхолию…
    А вообще "45 лет" даже при моей любви к неспешным историям показались затянутыми и чересчур тоскливыми.


    1
    0

    vitkovalev,

    да, Виталий, и Вам, и Агнии очень благодарна. Без ваших отзывов описание фильма меня бы наверняка отпугнуло от просмотра.


    1
    0

    Ах, какой фильм! "Вечерний, сизокрылый, благословенный свет" несёт он в душу каждым кадром, каждой сценой, каждым словом и является таковым, поскольку рассказывает о последней поре года в жизни супругов Тэйеров, что, как ни странно, пришлась как раз на календарное лето. Привычные обиды, колкости, капризы – всё можно и нужно забыть, если тебе по-настоящему дороги твои близкие люди. Успеть примириться с ними до их ухода – это огромное счастье…
    А между решением важных проблем в картине ловится форель, собирается земляника и поётся прощальная песня, которую пара гагар дарит человеческой паре словно в знак солидарности с нею…
    Смотрите, чувствуйте, берегите своих родных.
    P.S. И спасибо всем отписавшимся ниже за их комментарии, вдохновившие на просмотр.


    0
    0

    Помимо уникального созвездия совсем ещё молодых актёро, это мягкая история в полутонах на известную, увы, тему: "Мы выбираем, нас выбирают; как это часто не совпадает...". Ну, или: "Ты лучше голодай, чем что попало есть, и лучше будь один, чем вместе с кем попало...". Но не только. Здесь будут ненавязчивые размышления и о многом другом. Например, что главнее для женщины: семья или карьера? Нужно ли жить с оглядкой на окружающих, на то, как принято, или оставаться верным себе? Вероника Фёдорова, с присущими ей разительной красотой и внутренней сдержанностью, сделает свою немногословную Галину почти такой же красноречивой (простите за оксюморон), как глухонемую Наташу, героиню первой совместной работы с кинорежиссёром Михаилом Богиным.


    0
    0

    Современная интерпретация "Анны Карениной", где Каренин – крутой бизнесмен, Вронский – мотогонщик, а Анна – Анна и есть, правда, только с планами на сына Серёжу на момент основного событийного ряда.
    Жемчуг? С жемчугом можно сопоставить слёзы от сценария данной картины. Актёрская игра? Как всегда, убеждаешься, что "есть женщины в русских селеньях" – они-то и тянут изо всех сил разваливающийся, как карточный домик, сюжет. Оксана Фандера убедительно изображает то типичную "рублёвскую жену", то мартовскую кошку, то "девчонку с нашего двора". Уж кто здесь хорош по крайней мере по типажу, так это Наталья Суркова (особенно во время пати на корабле – эдакая атаманша-бандерша в корсете и с невероятной конструкцией на голове). Евгений Цыганов – никакой. Игорь Яцко – "никакее" никакого Цыганова. Псевдошаман а исполнении Юрия Степанова хотя бы расточает флюиды искреннего раскаяния, да и то скомкано и неуверенно…
    Пересмотрю-ка я лучше "Анну Каренину" от Александра Зархи или Бернарда Роуза...


    0
    0

    Будь она книгой, самая меланхоличная картина самого авангардного российского режиссёра начиналась бы со слов: «Жил-был Иван Вырыпаев, слыл знатоком модерна и "Танца Дели", а потом вдруг остановился, задумался и станцевал менуэт под названием "Спасение"». Лишённый фирменной экспрессии, его авторский стиль всё же узнаваем. В первую очередь, благодаря парадоксальности мысли (диалог о человеке-пылесосе) и картинки (монахиня, расхаживающая по улицам в подряснике, шапке бини, бутсах и с рюкзаком за плечами, или, простите, непосредственно в кадре справляющая нужду на унитазе); во вторую – традиционному сквозному говорению персонажей.
    "Спасение" – это дежурная попытка размышлений вслух о вере, которые отечественные режиссёры почему-то предпочитают вкладывать в уста иностранных её носителей (вспомним для примера фильм "Иерей-сан. Исповедь самурая"). Вроде бы в чужой монастырь со своим уставом не ходят, но наведываться в собственный, видимо, всё-таки страшнее. И Вырыпаев ничтоже сумняшеся отправляет польскую католичку в «последнюю цитадель» буддизма. Неформальное знакомство с официальным адептом веры не под гулкими сводами храма расширяет границы повествования и в то же время меняет его тональность. Невольно склоняешься к мнению о религиозной клаустрофобии автора, об отказе взяться за рассказ изнутри, ибо тема сама по себе обязывает, лишая повода для вольного обращения с ней, не позволяя опускать планку ниже допустимого и, безусловно, требуя знания материала.
    Попытка изумительно красива – этого у неё не отнять. Благодаря оператору Андрею Найдёнову отдельные сцены напоминают полотна то Рембрандта, то Сальвадора Дали; в кадре превалируют эффектные ракурсы и цветовые сочетания: "пыльное" синее и приглушённо-жёлтое, хрестоматийное красное и чёрное, чёрное и белое. Благодаря Полине Гришиной, выросшей в монастыре, кинолента обрела одухотворённое, не обезображенное чрезмерными интеллигентностью и оправой очков лицо.
    Но ни живописность, ни фактурность идею не вытянули, она осталась холодной, отстранённой и безжизненной, будто Снежная Королева в сказке Андерсена или певица Йенни Линд – в его судьбе. Поэзия формы зияет провалами содержания. Спасают ли обстоятельства Анну? Скорее, топят, как слепого котёнка. Спасает ли она себя, свою веру? Больше похоже на то, что прячется и прячет в укромном уголке.
    Два тату, сделанных Полиной Гришиной в знак протеста после ухода из монастыря, как и творческий акт героини фильма "Авриль" Жеральда Юсташа-Матьё, увенчали отстаивание обеими девушками своего места в жизни вне церкви куда чистосердечнее, чем финал "Спасения" – утверждение Анны в правильности выбранного ею пути. Даже внедрение в сюжет НЛО не придало вырыпаевской пустоте ни эйфории, ни загадочной суггестивной силы, не превратило её в таковую, что "при мысли о ней видишь вдруг как бы свет ниоткуда". Попытка выглядит заправской софистикой, от неё не дрожат струи "непостижного света". Хотя, возможно, как и в вопросе с наполовину полным или пустым сосудом всё упирается в то, каким/какой его/её узрели именно Вы.


    3
    0

    Об этом фильме я узнала случайно, прочитав в интервью сына Маргариты Тереховой о том, что с его отцом она познакомилась на съёмках картины "Кто поедет в Трускавец?". Сама кинолента во время просмотра подарила ещё один примечательный момент: сцену общения главного героя (Александр Кайдановский) с медсестрой в регистратуре поликлиники (Евгения Симонова). Симонова здесь совсем девочка, и каким влюблённым, полным восторга и смущения взглядом смотрит она на Кайдановского! Но царица в заданном кинопространстве, безусловно, Маргарита Терехова.
    Должна сказать, что меня не столько увлёк сюжет фильма, сколько красота и харизматичность дуэта Терехова-Кайдановский. Он – импозантный, статный, беспокойный, без привычного налёта мистики и эзотерики, но с извечной своей глубиной в глазах, голосе, движениях, существовании на экране в целом. Она – рыжеволосая Диана, немного манерная, надменная, знающая себе цену и такая женственная. В квартире-ловушке перспективного учёного встречаются достойные соперники, Инь и Ян, а их неожиданная любовь – любовь равных, то, что и должно было случиться.


    1
    0

    "Мама двух прекрасных детишек и самая лучшая подруга для своих знакомых девушек" живёт сама (прекрасные детишки, сын и даже дочка, отчего-то проживают с отцом), очень обособленно, подруги в фильме практически не фигурируют. Кроме того, байка, которую в самом начале картины Мюриель рассказывает собственным детям, такова, что становится понятно: ничему хорошему мама научить их не в состоянии.
    Касаемо "престижного и знаменитого косметолога" так же гипотетически.
    А дальше история на тему "Не сотвори себе кумира" развивается ещё более противоречиво и надуманно. Накрутили, да..


    0
    0

    Если после прослушивания песен Тома Уэйтса на меня регулярно накатывает неудержимое желание упиться чёрным тягучим ямайским ромом, чтобы не пойти крушить всё вокруг, то после просмотра "Москва никогда не спит" захотелось тяпнуть водки и заголосить во всю ивановскую: "Зачем тебя я, милый мой, узнала?"
    P.S. А вообще-то я не пью.


    0
    1

    Это уникальный фильм. Уникальный тем, что ты фактически не смотришь его, а терпишь ради финала. А тот перекроет все пережитые неудобства, затраченные нервы, стыд за невозможность замаскировать фонтанирующую из наших соотечественников "совковость", подобную той, что показана в "Плаще Казановы". Трагикомедийность воплощения смешана здесь с благородной задумкой, и пробираться к полёту души через цыганский табор, партсобрание в центре Парижа и коммерческие махинации отца и сына крайне сложно. Но игра Алексея Гуськова и Мелани Лоран и, конечно же, великий Чайковсий расправляют в конце виртуальные крылья картины и заставляют дрожать уже не руки, а сердце.


    1
    0

    Тиражирование образа мизантропа в отношении Адриано Челентано, как показала практика, приносит гораздо больше дивидендов, чем благородные герои в его исполнении вроде Аннибале из "Красный, белый и…" или Серафино из одноимённой картины раннего периода. В "Ворчуне" многое из того, что происходило в кадре с Челентано ранее: опасно пикирующий самолёт, ножка под столом, откровенное хамство даме и мрачный юмор, - но это работает благодаря таланту творческого тандема Кастеллано и Пиполо и самого Челентано. И всё же я предпочитаю "Блеф" и "Укрощение строптивого".


    0
    0

    Познавательно для тех, кто не знаком с биографией Анны Ахматовой более или менее глубоко. Хотя для них же, боюсь, и не слишком интересно, поскольку затянуто и в основном протекает среди больничных интерьеров.
    Для тех, кто знаком, очень выборочно и подтверждает опасения Ахматовой о высокой субъективности цитирования и без того цитируемого.
    Что понравилось? Линия воображаемых встреч и бесед с Николаем Гумилёвым в плоскости ахматовских же строк: "...в царском саду у заветного пня, где тень безутешная ищет меня". Игра обеих актрис-Светлан: Крючковой и Свирко. Сведения из наблюдений за поэтом от всевидящего и ежечасно бдящего ведомства. Акцент на прессинг исторической эпохи, проиллюстрированный знаменитыми строками: "Меня, как реку, суровая эпоха повернула".
    Не понравилось? Отчего-то вынесение на всенародное вече личных отношений людей - неважно: знаменитых ли, безвестных ли - сразу опошляет их невероятно. Ни у кого они не строятся легко, а здесь из Пунина и Шилейко вышли карикатуры. Одно дело читать о ком-то в стихотворном виде: "От любви твоей загадочной, как от боли, в крик кричу. Стала жёлтой и припадочной, еле ноги волочу". Но это – поэзия, вопль души, зачастую преувеличенный, обыгранный, наигранный, утрированный, даже у того, кто холоден и рассудочен по природе своей. И совсем другое дело – показывать эти "загадочности" воочию, препарируя перед кинокамерой… И ещё малобюджетность сериала, конечно, весьма наглядно ощутима. Увы…


    0
    0

    Фильм незамысловатый, но приятный, размеренный, без привычных американских глупостей и пошлостей на шпионскую тему. Пару раз улыбнул перепрыгивающий по-балетному через рельсы или другие препятствия Барышников.


    записей: 437.
    записей: 1077.
    Оценка 8 из 10

    Хлоя

    Chloe

    8,1/10

    Оценка 7 из 10

    Клуб неудачниц

    Crush

    4,9/10

    Оценка 5 из 10

    Форма воды

    The Shape of Water

    5,7/10

    Оценка 10 из 10

    Нити

    Strіngs

    6,0/10

    Оценка 8 из 10

    Город воров

    The Town

    8,7/10

    Оценка 8 из 10

    Самсара

    Samsara

    8,2/10

    Оценка 7 из 10

    Суровое испытание

    The Crucible

    7,5/10

    Оценка 7 из 10

    День матери

    Mother's Day

    7,6/10

    Оценка 8 из 10

    Если все

    If Only Everyone

    7,4/10

    Оценка 8 из 10

    Таинственный путь

    Mystery Road

    6,0/10

    Оценка 6 из 10

    В тихом омуте

    Ma Loute

    4,3/10

    Оценка 8 из 10

    Госфорд парк

    Gosford Park

    6,9/10

    Оценка 8 из 10

    Солнце ацтеков

    Im Juli

    8,0/10

    Оценка 9 из 10

    Солино

    Solino

    4,6/10

    Оценка 9 из 10

    Головой о стену

    Gegen die Wand

    7,2/10

    Оценка 8 из 10

    На краю рая

    Auf der anderen Seite

    6,9/10

    Оценка 6 из 10

    Душевная кухня

    Soul Kitchen

    7,7/10

    записей: 1077.
    Nattgran
    ЭкспертРецензент
    • 205
    • 59
    • Дата регистрации
      21 Июн. 2015 08:48
    • Последняя активность
      20 Май. 2018 12:59
    • Пол
      Женский
    • Возраст

    Коллекции пользователя