Я ужасно не люблю, когда экранные барышни начинают вести себя по-детски дурашливо, а японо-китайско-корейский кинематограф заметно грешит этим, но ни в коем случае не Ким Ки Дук! Его Ён чудит, скорее, с намерениями доброго самаритянина, а не из инфантильности.
Между прочим, это второй фильм режиссёра, где женщина из приличной семьи предпочитает законному успешному мужу маргинала (в "Пустом доме" была подобная ситуация).
"Вздох" откровенно цитирует и другой, самый известный фильм Ким Ки Дука. Это своего рода "Весна, лето, осень, зима... и снова весна" на новый лад. Тюремная самодеятельность героини движется по заведённому природой циклу, и у зрителей есть основания предполагать, что зима отношений в её семье имеет слабую надежду перейти в весну, когда снова можно будет вдыхать свежий воздух полной грудью, не боясь простуд, измен, непонимания или нелюбви...
И ещё подумалось о том, что и вправду необходимо отчебучить нечто невообразимое, выходящее за установленные рамки, чтобы обратить на себя внимание близких и привыкших к тебе людей; что куда проще исповедоваться перед чужим человеком, чем впустить в свою душу родного (эффект случайного попутчика-собеседника в поезде из той же серии)…
P.S. Ким Ки Дук – это океан, а песчинки на дне его картин – мысли, мысли. Золотые, бессчётные...

Мне нравится время от времени с чувством, с толком, с расстановкой смаковать этот фильм Ким Ки Дука. Всякий раз я заново любуюсь красотой пейзажей (место съёмок – Национальный парк Южной Кореи) и добросовестно ищу ответы на сотни вопросов, посеянных и взращённых в "Весне, лете, осени, зиме... и снова весне":
- всё ли предопределено в нашей жизни?
- можно ли мудрым воспитанием и окружающей красотой перебороть дурные человеческие наклонности, или им суждено проявиться при любом раскладе?
- сублимация страстей правильна или неестественна? цепочка "похоть-обладание-насилие" случайна или закономерна?
В фильме мириады экстравагантно-замечательных образов из окутанной тайнами восточной философии, поэтому он магнитом притягивает к себе и разум, и зрение. Сутры на помосте, вырезаемые орудием убийства по начертанным кошачьим хвостом иероглифам; "круговорот" камней в природе; роковое слово "закрыть", выполняющее функцию харакири; путешествующая статуя будды; цикличность происходящего… да много чего!
У нас с мужем есть и свои любимые фишки-заморочки от Ким Ки Дука. Муж носится с версиями по поводу заинтриговавших его дверей в никуда из ниоткуда, через которые герои педантично входят и выходят на протяжении картины (самая убедительная – преграда для злых духов). Меня же долго мучили животные на плавучей пагоде, их соответствие или несоответствие китайскому гороскопу и вообще роль в жизненных циклах. Шаловливый щенок, активный красный петух, терпеливый мученик-кот, мудрая змея и закрытая черепаха, как мне кажется, характеризуют этапы взросления и становления человека, но это – догадки, а правду знает лишь сам режиссёр.
Ким Ки Дук, прожив несколько лет в Европе, признался в том, что так её и не понял. Не в этом ли заключается особая прелесть фильмов титанического фаната и труженика кино Ким Ки Дука и для нас, европейцев?

Не владея досконально биографией Вадима Перельмана, могу утверждать, что, по крайней мере, одно условие из трёх, входящих в перечень обязательств настоящего мужчины, он выполнил отменно: построил дом. У этого дома есть прочный фундамент (роман Андре Дюбуа), надёжные стены и крыша (скрупулезно подобранная съёмочная группа) и неповторимая аура (музыка). И пускай дом этот призрачный, киношный, "из песка и тумана", но создан он был гениально…
Музыка… Это секретный пятый элемент, нирвана от Джеймса Хорнера, вознёсшего нас, зрителей и слушателей, и вознесённого киноакадемиками к заслуженному "Оскару" за лучший оригинальный саундтрек.
Актёры… Бен Кингсли, собравший за роль полковника Берани все мыслимые и немыслимые награды, наполнил своего героя собственными плотью и кровью, а не имитацией таковых. Его эмоции зашкаливают и перетекают через экран, в реальность. Дженнифер Коннелли – птица с перебитым крылом, чайка (вторая Нина Заречная?) – здесь губительно, разяще красива, и эта красота не принесёт ничего хорошего ни ей самой, ни тем, кто пришёл ей на помощь.
Да, замки из песка, которые мы строили в детстве, обязательно кто-нибудь разрушал, но у них было, есть и будет одно неоспоримое достоинство: они ведь никогда не забудутся, не так ли?..

Фильм, безусловно, интересный, особенно если рассматривать его как дебютную работу. Ностальгический взгляд в детство из взрослого дня сегодняшнего получился депрессивным, но цепляющим. Игра самой Натальи Кудряшовой и маленькой напарницы Дарьи Мороз заслуживают отдельных похвал.
Некоторые сюжетные ходы (история с группировкой «ССД»; угрызения совести по поводу деда-самогонщика в период перестроечной гласности, достигшие апогея на момент принятия в пионеры; восхождение Кати на небеса по лестнице с ангелами в платьях-колокольчиках и при пионерских галстуках) очень оригинальны. Однако идейный посыл фильма, мне думается, перекручен. Да, советская идеология, пропитанная пафосом и подкреплённая рисованными плакатными лицами растиражированных пионеров-героев, оставила на каждом из нас, родившихся и выросших в СССР, неизгладимый след, но не настолько, чтобы все неудачи или неустроенность списывать только на неё, чтобы каждый поступок поверять по меркам пионерии-комсомолии-партии. Если ты ощущаешь, что прилип вовсе не к золотому гусю, не ищи виновных в прошлом или вовне – загляни внутрь и действуй самостоятельно сегодня…

У меня есть фильмы, с которыми я живу, хотя видела их однажды или всего пару раз. Случайные, мимолётные, непредусмотренные, они стали знаковыми, запали в душу, и невозможно удалить их оттуда, отформатировав внутреннее хранилище по собственному усмотрению. Именно они неприметно поселились и проросли во мне, как водяная лилия в лёгком Хлое, героини виановской "Пены дней".
"Учитель пения" с Андреем Поповым и "Дети Дон-Кихота" с Анатолием Папановым в главных ролях сразили меня когда-то искренностью, огромным бескорыстием и нарицательным донкихотством главных героев, чем-то похожих между собой. "Детей Дон-Кихота" я впервые увидела совсем маленькой. И, незнамо почему, впечатлилась до такой степени, что на всю оставшуюся жизнь запомнила добрейшего и благороднейшего доктора Бондаренко, его разнокалиберных сыновей и произносимую вовсе без, казалось бы, уместного пафоса фразу: "Это всего 4-ый случай в моей практике".
На фоне тёплого юмора ("Там негров угнетают, а ты – "домой"!" и пр.), ангельских глаз и голоска Натальи Седых, нереально молодых и эталонно привлекательных Владимира Коренева и Льва Прыгунова фильм деликатно наполняет пониманием сути истинного тихого подвига, не требующего почестей и восхвалений. Никогда не любила сервантесовского долговязого искателя приключений, а Дон-Кихот Евгения Карелова стал моим героем на все времена…
P.S. Нигде не встречала более наглядно и точно сформулированной основной задачи педагогики, чем в ответе студента Димы: учить надо так, чтобы тебя не забывали.

Поэзию Цветаевой люблю и большую часть знаю наизусть. Всегда противопоставляла её ахматовской, потому что вторая – от головы, рассудка, а первая – из сердца, души. Цветаева – нерв, страсть, порыв, крик, всплеск. "Я не верю стихам, которые – льются. Рвутся – да!" В этом – вся Марина Цветаева: и поэт, и человек, и женщина.
В "Зеркалах" выбраны для показа сложнейшие цветаевские периоды, преимущественно – поздние. И безысходность быта, эмиграции, личный тупик несут на экран растерзанную, уставшую женщину, которой уже не до любви – до выживания. "Я, когда не люблю, – не я… Я так давно – не я…"
Мне не хватило в картине той Цветаевой, которая стремительно ворвалась на литературную арену, самонадеянно и пророчески заявив: "Моим стихам, как драгоценным винам, настанет свой черёд". Той, которая назвала свой второй стихотворный сборник "Волшебным фонарём" и посвятила Сергею Эфрону, ибо была тогда совсем молодой, любящей и любимой. Мне не хватило Цветаевой-поэта, ведь кроме единственного эпизода, где Марина Ивановна читает свои стихи, они практически не звучат, либо читаются плохо и неумело…
Экспансивная игра Виктории Исаковой – то, что наполнило сосуд, грозивший остаться наполовину пустым, нежели выглядеть наполовину полным.

Запутались в полной темноте,
Включили свои огни.
Обрушились небом в комнате,
Остались совсем одни.

Жить в твоей голове
И любить тебя неоправданно, отчаянно…

Похоже на то, что сюжет для песни "Жить в твоей голове" Земфира подсмотрела в картине "Быть Джоном Малковичем". А Чарли Кауфман, в свою очередь, позаимствовал для сценария детские воспоминания из "Алисы в Стране чудес" Льюиса Кэрролла. А Льюис Кэрролл… Впрочем, сколько клубочку не виться, всё равно речь-то сейчас о фильме.
Путешествия кукольника Крейга Шварца, уготовленные ему сценаристом и режиссёром, превзойдут и Wonderland, и Воображариум, и самые смелые фантазии любого из нас. Сначала – седьмой с половиной этаж, затем – вниз по "кроличьей норе" и прямо в голову не кого-нибудь, а Джона Малковича! После чего это камерное местечко станет проходным двором, средством наживы, самоутверждения и выживания… Не знаю, как Малковичу, а мне бы польстила идея фильма и заинтриговала возможностью попасть в самого себя хотя бы иллюзорно, примерив острохарактерные образы клонов.
Игру Джона Малковича в этой картине обсуждать бесперспективно: он априори не играл, а был собой – гениальным и многоликим Джоном Малковичем. Джон Кьюсак в роли неудачника Шварца замечателен: даже его согнутое пребывание в помещении с недопотолками источает приниженность и неуверенность, в то время как остальные приседающие сотрудники вполне самодостаточны. Ну, а Кэмерон Диаз с причёской и гардеробом Маленькой Бабы-Яги я опознала, наверное, не раньше получаса просмотра, так что респект и ей, и стилистам-родоначальникам образа.
Кроме элементов феерии и реализовавшегося запретного желания подсмотреть за внутренним устройством другого человеческого существа "Быть Джоном Малковичем" пленяет ворохом смысловых координат. В мозгу роятся мысли о славе и безвестности, о жажде власти, о феномене толпы, о праве на личное пространство, о творчестве, о странностях любви и т.д. Пчелиный рой мыслей не оставляет вас и после окончания картины. И, хотя вы, подобно Винни-Пуху, попытаетесь внушить себе, что "это неправильные пчёлы, и они, наверное, делают неправильный мёд", ничего не выйдет: в вас навсегда останется частичка Малковича и этой киноленты.

"Мой Аттила Марсель" – мальчик, который вырос из коротких штанишек анимации и превратился в полнометражный художественный фильм, созданный тем же портным, Сильвеном Шомэ, по прежним лекалам. Шомэ виртуозно оживляет любимые шаржированные типажи вроде трио из Бельвилля, усечённого теперь до дуэта, или главного героя, "своего среди чужих и чужого среди своих", в этот раз перевёрнутого с ног на голову Карлика Носа, пьющего волшебные чаи под музыкальные приманки для воспоминаний. Музыка занимает в фильме традиционно почётное место и принимает самые курьёзные способы подачи вроде песенных вкраплений-клипов или "музыкального ринга" с родителями Поля.
Стильно, очаровательно, меланхолично и очень по-французски.
P.S. Не знаю, как для других, а для меня ключевой в понимании идеи картины стала одна маленькая милая деталь. Практически мистербиновский мишка в изголовье кровати, заменивший с подачи чудаковатой соседки упавшее распятие, – своего рода дорожный знак с указанием верного направления движения: Полю нужно поскорее вырваться на свободу из музыкальной клетки, куда его посадили рьяные тётушки, и бежать подальше от унылых менуэтов и печенек, которые отнюдь не подслащивают его жизнь.
P.P.S. Похоже на то, что после "Трио из Бельвилля" и "Старой леди и голубей" Шомэ отыскал новую мишень для насмешек, и место упитанных американцев теперь занято плодовитыми китайцами.

"Амаркорд" родился из детских воспоминаний Феллини, а породил (или, по крайней мере, вдохновил на рождение) и "Малену" Торнаторе, и "Жизнь как чудо" Кустурицы, и целую галерею фильмов о детских воспоминаниях и маленьких городках со своими обитателями, чудаками и чудачествами.
Серия эпизодов "Амаркорда" связана общими персонажами, экстравагантными типажами небольшого местечка, где в наличии и фанат-исследователь (археолог), и музыкант (слепой аккордеонист), и гулящая (Лисичка), и вожделение всех мужчин (Градиска) и т.д.
Не могу определиться, какая из линий повествования меня очаровала больше: реальная или магическая, фантазийная.
Первая – насыщенная гротеском, бодрая, искромётная. Вторая – задумчивая, волшебная, метафорическая, удивительная и удивляющая, как павлин на занесённой снегом улице или белый буйвол, выплывающий из плотного тумана…
Так или иначе, "Амаркорд" Феллини – улыбка и подарок режиссёра, грёзы наяву, несущие в себе светлое послание, подобное тому, что оставил потомкам-читателям поэт В.А. Жуковский:
О милых спутниках, которые наш свет
Своим сопутствием для нас животворили,
Не говори с тоской: "их нет";
Но с благодарностию: "были".

Светлый, нежный одуванчик и чертополох – это Джельсомина и Дзампано. Волею обстоятельств они работают и путешествуют вместе. Будь Джельсомина умна, красива, наделена сотней талантов, её история наверняка не цепляла бы нас так глубоко. Но перед нами чуднАя, не от мира сего то ли девушка, то ли ангел с детскими ручонками, печальными глазами и старой трубой, на которой играет сама её Душа. И грубая Сила в лице угрюмого и предпочитающего ни о чём не задумываться и ни к кому не привязываться Дзампано проиграет этому хрупкому созданию. Её любимая мелодия, звучащая отовсюду, станет рефреном совести, пробуждающейся в Дзампано против его желания...
Мягко, но без единого отклонения от задуманного Феллини использует дорогу как символ движения, изменений, развития, жизни. Она – отдельная героиня картины. Ну, а об актёрских работах Джульетты Мазины и Энтони Куинна в этом эпохальном фильме написаны тонны хвалебных рецензий, поэтому я просто скажу, что не отрывала от них глаз, как заворожённая, особенно - от Мазины.

То, что я пересматриваю регулярно, каждый раз убеждаясь: гениальность – понятие отнюдь не мифическое.
Первые кадры. Пластический танец или этюд страсти, от которого не отвести глаз. Который шокирует и гипнотизирует. Из которого позже родят свои вторичные по оригинальности задумки такие мастера театрализованного перформанса, как Робер Лепаж, Марк Захаров, Роман Виктюк или Андрей Жолдак и такие профи эпатажа, как Терри Гиллиам, Дэвид Линч, Тим Бёртон или Мишель Гондри.
Последние кадры. Старец Казанова с аляповато подмалёванным лицом, эдакий венецианский Джокер, вальсирует с податливой механической куклой в своём последнем танце.

Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один, всё тонет в фарисействе
Жизнь прожить – не поле перейти.

(Борис Пастернак)

А между первыми и последними кадрами – триумфальный полёт фантазии Федерико Феллини: кунсткамера типажей; наносная мишура; искусная балансировка на грани фарса и сатиры, гротеска и реалий эпохи, цинизма и восхищения, вкуса и безвкусия, безобразия и красоты; непревзойдённые по роскоши костюмы; рискнувший и заслуживший реки шампанского Дональд Сазерленд и ворох мыслей…
Браво, маэстро Феллини!

Всегда поражалась, что именно в красных интерьерах (которые по идее должны символизировать полноту жизни, энергию, любовь и стимулировать их максимальный выброс наружу) эмоции и страсти живущих в этом пространстве, напротив, копятся и бурлят внутри них. Алый цвет с оттенком артериальной крови доминирует в "Шёпотах и криках" и регулярно повторяется даже на стыке кадров. Полная цвета и контрастов, образов и символов, картина неисчерпаема для склонных к созерцанию и анализу натур. Болезненная чувственность и "сплетение лжи" здоровых противопоставляются искренним чувствам больной, замирающее время в момент счастья – толчкам отсчитывающих минуты, тикающих и звонящих часов в период мучительной болезни, динамика статичных предметов – неподвижности живых…
Сцена разговора двух сестёр, озвученная классической музыкой, с лавиной прикосновений, после которой обе будто теряют голоса, а умершая Агнес обретает и голос, и слёзы, – моя любимая в этом гениальном фильме. Всегда думаю о фальшивости показного и сопоставляю касания сестёр с другими, природными и сердечными, любящей Анны:

прикосновение чем легче тем нежнее
наинежнейшее не задевает кожи
но продолжает быть прикосновеньем
но воплощает нежность в чистом виде
предвозвещая: кожа глиной станет
а нежность станет теплотой и светом
так нежность плоть к бесплотности готовит
и учит о бессмертии молиться

(Вера Павлова)

Если в вашем городе есть театры, а в репертуар хотя бы одного из них включён спектакль "Лист ожидания" по пьесе одесского драматурга Александра Марданя, обязательно на него сходите. Тогда вам будет, с чем сравнивать "28 спален", и вы отчётливо поймёте, "что такое хорошо и что такое плохо". Американская картина, в отличие от спектакля, углублена в физиологию. Когда герои пытаются (именно так – пытаются) говорить о чувствах, о планах, обо всём остальном, кроме секса, это выглядит крайне жалко и неубедительно. Кроме того, их жизнь по отдельности не настолько удалась, чтобы не набраться сил и не изменить её, предпочтя общую дорогу.
Слабый сценарий – главное зло фильма. Второстепенным лично для меня оказалась актриса, исполняющая главную героиню. Ни улыбки, ни жеста, ни телодвижения "в кассу", всё – мимо. Трудно сопереживать тому, кто тебе антипатичен. В какой-то момент заметила, что мне увлекательнее торжествовать при появлении очередной двоечки в нумерации гостиничных номеров, чем наблюдать за развитием экранной истории. А вот "Лист ожидания" – один из любимейших моих спектаклей.

Знаю и люблю сказки, снятые Надеждой Кошеверовой. А эту, "Как Иванушка-дурачок за чудом ходил", увидела впервые. Побольше бы таких радостных открытий!
"Неужели ненароком дурачок сердце девичье купил за пятачок?"
Любовалась и Олегом Далем, и Еленой Прокловой, и Владимиром Этушем, и нарядами, стилизованными под павлопосадские платки. Ужасно захотелось встретиться с Лукомор Лукоморычем и чуда.

О, какой вкусный мультфильм! Саркастичный, с кислотно-ядрёными цветами и калёными диалогами, начинённый не завуалированной, но смягчённой сказочным флёром эротоманией и пропастью забавных деталей. Мне кажется, именно из него вышли жалкие потуги вроде "Принца хочу!" и т.п., которые ни на йоту не дотягивают до оригинала.
Обязательно буду пересматривать.

Если бы не рецензия, я бы наверняка прошла мимо этого фильма, а так…
Дельво? Мне "Анада" напомнила, скорее, его "Красавицу" в контексте притчевой поэтики. По внешним типажам, эмоциям – Эмиля Лотяну и "Табор уходит в небо". А по внутренним метаниям персонажей, элементам гуцульской обрядовости, точно ненароком вплетённым в ткань повествования, – фильм с Иваном Миколайчуком "Тени забытых предков". Даже образы милой, родной Марички и плотски притягательной и ненасытной Палагны словно переплелись с Зуской и Анадой.
Спасибо за картину и этот толчок к поиску параллелей и размышлениям.

И не передам словами, как увлекательно нам было следить за развитием сюжета. Подумать только: убогие декорации и костюмы, ничего сверхъестественного в сценарии, а на фоне этой прозы жизни – такая щемящая поэзия любви тех, кому за семьдесят, столько силы и чистосердечия!
"Луной был полон сад" удостоился Специального Серебряного «Святого Георгия» ММКФ за актёрский ансамбль, и это не благодушный реверанс жюри: Зинаида Шарко, Николай Волков (младший) и Лев Дуров отыграли несравненно! Эксцентричный Дуров роскошен в сцене супружеского бунта на скамейке во дворе, подкрепляемого посыпанием головы снегом и поеданием оного с целью поскорее отойти в лучший из миров. Зинаиде Шарко удалось показать равнозначную любовь к обоим мужчинам своей жизни, сохранив и обаяние, и теплоту, и женское кокетство в любых ситуациях (как девчонка, боясь и восторгаясь, выходит она на арену ночного цирка; принимает букет на первом свидании как юная девушка). Николай Волков, высокий и нескладный, в стоячем пальто со "специфическим запахом", замечателен уже при знакомстве с Григорием Петровичем, вынутым ради гостя из-за машинки, а уж в лирических сценах – и подавно…
Жизнь проходит, и всякий светлый миг в ней становится с годами дороже и милее, но как же надо уметь не впасть в эгоизм и не причинить боль близким людям, хоть на минутку подумав о себе… Об этом фильм – пронизывающий, непритворный, как и романс на стихотворение Фета, строка из которого вынесена в название – романтичное, страстное. И, кажется, в путешествие по нему и в саму полночь жизни уходят герои картины Виталия Мельникова…

Точкой отсчёта для развенчания иллюзий относительно актёрского таланта Мадонны в моём личном реестре стал когда-то "Шанхайский сюрприз". После шли "Дик Трэйси" и "Четыре комнаты". Но "Эвита"… О, это совсем другое! Попадание в яблочко с подбором режиссёра (Алан Паркер), музыкального материала (Эндрю Ллойд Уэббер – это же бессмертные "Иисус Христос – суперзвезда", "Кошки", "Призрак Оперы"...) и героини! После просмотра фильма я поняла, почему Мадонна так вожделела эту роль: Эва Дуарте и Мадонна Луиза Вероника Чикконе совпали и наложились друг на друга как однояйцевые близнецы, ибо сделаны из одного крутейшего теста. Во всех виденных мною раньше фильмах Мадонна работала в кадре по принципу плохой манекенщицы: демонстрировала саму себя, а не одежду. В "Эвите" этот "экранный эгоизм" пришёлся к месту – ей пригодилось и первое, и второе, и всё получилось, да с каким блеском! Мадонна самозабвенно играет, поёт и показывает миру элегантнейшие наряды (обожаемые мною шляпки в количестве 39 штук довершают экранное совершенство образа), а её Эвита – упорная, неистовая, непобедимая – вновь царит в сердцах, но на этот раз не только аргентинцев…
Увидев рядом Мадонну и Антонио Бандераса, я подумала было, что этот страстный дуэт – предел зрительских мечтаний, и ошиблась. Мадонна и Джонатан Прайс (Хуан Перон) – вот где магнетизм на уровне грозовых разрядов и соревнование по харизматичности!
Музыкальные партии Вэббера иллюстрирует биографию Эвы Перон на протяжении всей киноленты, и каждая из них заслуживает восторга. Тем не менее, по моему скромному убеждению, оскароносную "You Must Love Me" однозначно затмевает "Don’t Cry For Me Argentina" – внутренний стержень, нерв картины. И - да простит меня, неофитку, любимейший маэстро - в личной теме Перона и Эвиты мне явственно слышались переливы битловского "Yesterday"…
Первостатейный мюзикл и - свершилось! - удачная роль Мадонны – такой я увидела "Эвиту" от Алана Паркера.

Вот где настоящий Финчер и настоящее кино!
С начальных кадров в наши тела посылается импульс, даётся толчок такой сверхчеловеческой силы, что перекрывает дыхание и с трудом верится в возможность удержаться на этой предельной точке, сберечь ритм, драйв, энергию. Но Финчеру это по силам. Он ведёт нас в Ад-край похлеще придуманного Янкой Дягилевой:
В край раздробленных откровений,
в дом, где нету ни после, ни вместе,
в рай без веры и в ад без страха.
Туда, где надо "отринуть всё, что не имеет подлинной ценности", где самосовершенствование приходит через саморазрушение, на открытую Чаком Палаником планету под названием "Тайлер" с "обезьянами-космонавтами", с жёстко систематизированной анархией, с психотерапией для психов и шокотерапией для тех, кто слишком нормален. Финчер оживляет эту планету, показывая её дерзко, бунтарски, вклеивая в финале тот самый эпатажный кадр, которым Тайлер когда-то взбодрил диснеевскую "Золушку".

Где-то край, где-то рай, где-то ад, где-то нет.
Там, где край, там и ад. Там, где рай, там и нет
ничего. Головою в порог – дверь закрой, не смотри.
С башни вниз полетишь, если ветер внутри.

(Янка Дягилева)

"Бойцовский клуб" – один из моих самых любимых фильмов.
И да, я помню первое правило клуба: не упоминать о бойцовском клубе…

"Любовное настроение" Кар Вая – страннейшая, нетипичнейшая история любви в мировом кинематографе.
Две чужие половинки: чужая жена и чужой муж. Замкнутое пространство и вездесущие циферблаты часов (не здесь ли зарыта собака, проглотившая счастье Чоу и Су?). Неограниченный запас фантастически женственных платьев ципао с высоким воротником-стойкой, смена которых главной героиней не утопила картину во всеобъемлющей статике. Самые прозаические любовный напиток (кунжутный сироп) и любовное блюдо (лапша) на свете. Тягучая, неторопливая музыка, как будто пританцовывающая вальсок наедине с самой собой.
Рутина, рождающая романтику.
И великолепие кадров. И недосказанность. И настроение. И "тонкий яд воспоминанья"...

Раз на раз не приходится – убедилась на собственном примере!
"Черничные ночи" пару лет назад ну совсем меня не задели, ни на йоту. Вероятно, потому, что тогда я ещё не знала вкуса черники и уж тем более черничного пирога. Или нужно было набраться жизненного опыта? Или дождаться определённого созерцательного настроения?
Сегодня всё иначе. Фильм Вонг Кар Вая – это молочная река с кисельными берегами, блюз на киноплёнке. Его нужно вкушать с аппетитом, им нужно наслаждаться.
Саундтреки… Какие в "Моих черничных ночах" песни и музыка! Какие ракурсы съёмки! А фразы, а диалоги!
О ключах:
- Если я их выброшу, то двери, к которым они подходят, закроются навсегда, а это уже не мне решать!
О еде:
- Черничный пирог всегда остаётся нетронутым. Его просто не берут, и всё. Он ни в чём не виноват – просто его никто не хочет.
О людях:
- Что с ними случилось?
- Жизнь с ними случилась.
Каждая мини-новелла придаёт шарм и добавляет ленте целостности – тернистая история любви Короля белых жетонов; пересечение в казино наивности и искушённости; подноготная кафе "Ключ" и его посетителей, идентифицируемых хозяином по их заказам…
Короче говоря, миром правит субъективизм. И, если Вы не считаете вкус черничного пирога излишне приторным или банальным, смело заходите в виртуальное кафе к Джуду Лоу и Вонг Кар Ваю за куском этого лакомства – и Вам хватит, и для других останется!..

Патрис Леконт снял эстетское кино, ухитрившись не положить на алтарь формы внутреннее наполнение, ибо изящную чёрно-белую картинку и ажурные монологи-диалоги дополняют мысли вслух об одиночестве, везении, любви и смысле жизни, высказанные легко и без морализаторства, словно вплетённые невидимыми паучками по ходу экстравагантного сюжета.
- То, что я вижу сейчас перед собой, – это всё равно как зал ожидания на большом вокзале со скамьями и сквозняками. За окнами бегут люди, не замечая меня. Они спешат, они садятся на поезда или берут такси. Им есть, куда ехать, есть с кем повидаться. А я сижу и жду. Жду.
- Но чего вы ждёте, Адель?
- Жду, когда что-нибудь произойдёт.
И "встретятся два одиночества", две потерянных души, за которыми удача последует исключительно при условии их единства и которым будет так мало нужно, чтобы получить удовольствие вперемешку со страхом: "Куда бы мы ни пошли, всегда найдётся два ножа, чтобы их метнуть". Символично, что для Адель, сравнивавшей свою жизнь с залом ожидания, одной из самых ярких сцен (для зрителей – одной из самых сексапильных) станет приключение возле железной дороги.
На мой взгляд, лучшая роль очаровательной Ванессы Паради, женщины-подростка с меланхоличным взглядом и фаутной улыбкой.
"Вы не должны опускать руки. Однажды и вы встретите девушку на мосту с большими грустными глазами…"

Бывают же такие неприкаянные люди, как Коля - перекати поле (Коля - переплыви море)! Свой среди чужих, чужой среди своих. Обречённый уходить на запад ко всеобщему облегчению любящих его людей…
Продолжение "Облака-рая" показалось мне слегка натужным и по тексту, и по актёрской игре, преимущественно поначалу. Съёмочная группа, встретившаяся спустя 14 лет, наверное, так же вспоминала друг друга, как и герои фильма. Позже всё обрело фактуру и логику, и я поймала себя на мысли, что посмотрела бы на Колю ещё через какой-то промежуток времени. А вдруг?..

Ночь давно, ты всё не спишь, улыбаешься, молчишь…
Ты никак не веришь в мой полёт.
И поэтому с тобой не могу делить покой.
Извини, мы встретимся потом.

Тонет муха в сладости
В банке на окне.
И нету в этом радости
Ни мухе и ни мне.

Детско-недетское четверостишие Олега Григорьева буквально живописует настроение провинциального городишки и его жителей в начале фильма. Все двигаются в кадре замедленно, вяло, еле отрывая от пола конечности, точно измазанные в чём-то липком. И тут - нате вам! - новость. И никого не тревожит её внезапность и надуманность: главное, сонное царство всколыхнулось, волна пошла, парад-алле!
Сценарий, песни, актёры – умиляет и трогает всё без исключения. Ирина Розанова, обминающая новое платье, – "картина маслом"! А Сергей Баталов, засылающий супругу в гипотетические глобусные глубины далёкого океана! От Владимира Толоконникова, молоденькой длиннокосой Аллы Клюки и Андрея Жигалова вообще глаз не оторвать!
"Облако-рай" – гениальный фильм. Не в масштабах мирового кинематографического сообщества, нет. Он снят не для тех и не про тех, кто похожи на героя Клуни из картины "Мне бы в небо", намотавшего в путешествиях 10 миллионов миль. Он снят для нас и про нас, постсоветских граждан с невыметаемым совковым менталитетом – тех, в представлении которых чемодан долгие годы был заветным символом свободы, потому что "без чемодана человек как дерево – всю жизнь на одном месте". Тех, для кого небо не второй дом, а рай с облаками, что манят и пугают своей неизвестностью…

Hа небе облако-рай, поди его угадай –
Hайти, узнать и понять невозможно.
Какого цвета и где, скажи, пожалуйста, мне.
Скорей, ты там, где сыскать невозможно…