Как большинство фантастических сериалов с элементами хоррор-драмы, "Штамм" было интересно начать смотреть и трудно закончить. Кажется, спустя пару лет после премьеры даже Гильермо дель Торо ("Лабиринт Фавна", Форма воды") потерял интерес к своему же проекту за который в своё время боролись сразу несколько телеканалов. В формате мини-сериала или плана на три сезона (по одному на каждую часть книжного оригинала) наверняка было бы смотрибельно, но вместо развития и своевременной развязки началось круговое хождение, превратившее сериал в снотворное.

Жутковатый затягивающий сериал от Нейта Шаямалана ("Шестое чувство", "Визит", "Сплит") о супружеской паре, которая обзаводится куклой-двойником, проецируя на нее чувства к умершему ребенку. События принимают неожиданный оборот с появлением в доме няни с сомнительным прошлым, которая без объяснений хозяевами правил поведения в доме начинает общаться с младенцем как с живым человеком после чего отец семейства на протяжении долгого времени с понимающим скептицизмом относящийся к происходящему обнаруживает в детской кроватке вовсе не резиновый муляж, а настоящего ребенка. У вас все еще не возникло желание посмотреть? Исправляйтесь.

Один из недооцененных мной сериалов, исходя из первого впечатления. Первая попытка завершилась просмотром двух серий после чего проект Дэвида Финчера и Шарлиз Терон, созданный для Netflix, отправился в долгий карантин выйти из которого удалось уже ближе к выходу 2 сезона - именно тогда, поддавшись положительным отзывам, решил попробовать снова. Разница в восприятии колоссальная - тягучий темп прежде утомляющий монотонной малособытийностью стал казаться едва ли не лучшим решением в раскрытии основных и второстепенных персонажей, которые вопреки расхожему мнению, что залог успеха - это прежде всего динамика, и есть цель.

Новинка от Amazon, снятая по мотивам компьютерных рисунков (да-да, вы не ослышались) художника-футуриста Симона Столенхага. Сюжет ко всем 8 сериям большинство из которых являются, по сути, отдельными мини-фильмами написал Натаниэль Халперн, известный по сериалу "Убийство", а одним из режиссеров выступила сама Джоди Фостер. Отдельные эпизоды (например, про прибор, останавливающий время) получились как маленькие шедевры со стопроцентным попаданием в смысл и настроение + отсутствие привычных хэппи-эндов в пользу открытых финалов пошло сериалу только на пользу.

Есть такая разновидность любви, которая обладает силой объединять сквозь годы и расстояния, но в то же время настолько хрупка, что может разрушиться от пары слов. Сериал-экранизация одноименного романа ирландской писательницы Салли Руни, который имеет все шансы стать новой мелодраматической классикой, срежиссировали Хетти МакДональд и номинант на премию "Оскар" Леонард Абрахамсон, который в очередной раз меня поразил. Далеко не каждому режиссеру-кинематографисту удается реализоваться в телевизионном формате и, вспоминая "Комнату", которую отношу к числу любимейших фильмов, думал что же из этого выйдет. И вышло классно. Учитывая, что история берет начало со старших классов средней школы, в сериале много постельных сцен для работы над которыми даже пригласили специального консультанта, намереваясь найти оптимальную грань между личным, естественным и непошлым, давая понять, что секс - это часть выражения чувств и его не нужно стыдиться. В итоге, в 12 серий по 30 минут словно уместили саму жизнь - банальную по сюжету и непростую по содержанию историю о взрослении и первой любви двух людей, которые благодаря закрытому от всех внутреннему миру, но оголенному и уязвимому друг перед другом, были созданы для того, чтобы все усложнять, чередуя камбэки и расставания до тех пор пока горизонт отношений не превратится в тонкую линию.

Посмотрев почти все фильмы немецкого турка Фатиха Акина, добрался до последнего вышедшего на данный момент - зловонного триллера про серийного маньяка, цепляющего своих жертв в местном пабе, а затем расправляющегося с ними в своей затхлой квартире. Режиссер, который вырос в том же квартале, где в 1970-е годы орудовал герой его фильма, не особо церемонясь в приемах, раз за разом тычет в лицо омерзительными сценами будь то расчленением ножовкой или пребыванием главного героя в убогом кабаке, пропитанным вечным угаром и безнадегой, давая по этой части фору, кажется, даже Ларсу фон Триеру, и добиваясь удивительного эффекта - чем отвратительней становится фильм физически, тем он больше затягивает ментально. Жестко снимают многие, жестко и идейно - единицы. Это не просто очередная история про психопата-убийцу, она про целый срез общества - людей, пропивших собственные жизни и скатившихся в социальную преисподнюю, где все потеряло смысл кроме пары рюмок дешевого пойла (за которое на тот свет пойти не страшно) и спонтанных знакомств, возводимых за пару часов в ранг лучших друзей, в надежде отсрочить похмельное утро.

Брутальная концепция, сюжетная новизна и яркий образ героини Кэти Сагал – матриарха семейства Джеммы Теллер Морроу – с завидной напористостью держали "в кулаке" на протяжении 7 сезонов. До «Сынов» байкерская тема была не столь популяризована на телевидении, поэтому при выходе сериал не сразу нашел зрительский отклик. В плане актерских работ вне конкуренции Кэти Сагал, известная по роли Пегги Банди в популярном американском ситкоме 1980-1990х «Женаты... с детьми», являющегося прототипом отечественного «Счастливы вместе». Ее Джемма - стерва и защитница, предательница и наставница - прекрасна. Порой, ловил себя на мысли, что смотрю это все преимущественно из-за нее, но на самом деле она лишь часть вселенной «Сынов», приобщение к которой стало однажды для меня открытием.

Одна из лучших вещей, которая выходила на телевидении. Пока конкуренты разрабатывали план по завоеванию мира, кабельный канал "Showtime" выпустил в 2006 году один из наиболее спорных проектов того времени. В конце концов, симпатизировать убийце сложнее, чем молодой матери из гетто или подростку, ставшим объектом буллинга. Несколько лет с ассоциацией американского телевещания воевали различные организации с требованиями снять сериал с эфира, в то время как "Декстер" получал одну награду за другой, обновлял рейтинговые рекорды и набирал обороты вопреки телевизионным тенденциям, выйдя на пик в 4 и 5 сезонах, которые настолько хороши, что спустя несколько лет пересматривал их отдельно.

Фестивальным драмам азиатского происхождения свойственны размеренность и молчаливость как следствие принесенной в жертву прямолинейности. Последняя в «Угре» соседничает с недейственной пустотой, которая в первой половине фильма способствует подобию вовлеченности, а затем вызывает усталость от эмоционального однообразия. Центральный персонаж - заложник прошлого в настоящем, сделавший отшельничество своим «домом». Угорь – лаконичное средство выражения его отрешенности. Подобно своему другу, главный герой находится в неволе - замкнутом жизненном пространстве выбраться из которого ему мешает синдром подорванного доверия.
Неполноценность фильма в том, что при хорошем сценарии режиссер предпочел аннулировать эмоциональное приближение.

Фильмы Гаса Ван Сента больше похожи на зарисовки. Почерк подчеркнуто аскетичнен - режиссер, скорее, попутчик, который оставив зрителя наедине с содержанием, идёт к поставленной цели – избавить восприятие от авторского вмешательства. Центральный персонаж здесь отсутствует, а имеющиеся истории несущественны - все держится на свободном полете причин и следствий. Камера следует за подростками, не запечатлевая ничего, что позволило бы дать им развернутую характеристику. Все, что делает автор - помещает в нечастые диалоги пару фраз о взаимоотношениях с родителями и обозначает контуры статусной иерархии в пределах учебного заведения. Несмотря на кинематографическую скупость, продиктованную духом минимализма, уловить суть несложно, как нетрудно узнать в магазине знакомую песню. Вопрос в том, насколько хватит «голого» понимания для извлечения выводов из увиденного.

Дым сигарет выводит в воздухе узор одиночества. Молчаливые взгляды как проводники взаимного притяжения. Тусклый свет фонаря - свидетель ночной прогулки - их маленькой тайны, рожденной особенным настроением. Выразительности азиатского кинематографа при минимуме изобразительных средств можно позавидовать – где еще увидишь столь «говорящую» походку или положение рук, которые одним движением бросают то на дно меланхолии, то внутренней эйфории. Фильм Вонга Кар-Вая лишен незрелой романтики - он про состояние взрослых людей, утративших ощущение эмоционально живого объятия. Двое отвергнутых хотят взаимного обретения и в то же время боятся быть обретенными. Нерешительность, почти детская робость, сопровождает каждую их встречу, проскальзывая в немногословных диалогах, взглядах, молчании. Что пробудило это чувство - предательство ближнего или нечто вынашиваемое, но нерожденное прежде? Ответ где-то посередине между сближающей силой обстоятельств и стремлением к обретению себя в ком-то. Декларируя собственную независимость, мы стремимся выйти за рамки, чтобы стать частью чего-то большего - причиной и следствием любовного настроения.

Инфантильность главной героини сродни общечеловеческой проблеме – трагедии, вышедшей за рамки локальности: слепой вере, что «с кем угодно, но не со мной». В фильме не затрагивается моральная сторона абортов и не разглагольствуется о справедливости. Здесь важен не факт сложившейся ситуации, а дикость попытки ее разрешения. Унылые серо-синие тона на закате социалистической действительности лишь подчеркивают ощущение безысходности, намекая на то, что первопричина в людях – ожидании решения проблем по щелчку. Занимая страждущую позицию, надеемся то на чудо, то божественное вмешательство, а когда этого не происходит, мечемся и топим других в своих грехах до тех пор, пока извинения не становятся простой формальностью.