Безуспешно пытаясь оставаться частью жизни повзрослевших детей, Глория понимает, что утратила былую значимость. Сын обращается за советом к супруге, дочь увлечена новыми отношениями.
Ощущая себя пустой и ненужной, Глория могла окунуться в бездонье кризиса, но пошла по иному пути. Ее визитная карточка – я готова жить дальше. Душой и телом. Раскрепощенно танцуя на вечерах знакомств в барах «за 50», она чувствует себя настоящей. И лишь одна встреча заставляет остановиться, чтобы выписать шанс на счастье, построенное не только на ночных разговорах между полустрастными сексуальными фрикциями, но и на осознании своей роли в жизни того, кто, как полагала, избавит от одиночества.
Иронизируя над зависимостью главного героя от влияния «почти бывшей» жены и двух дочерей, Себастьян Лелио обрекает Глорию на очередное разочарование – человек, которого она выбрала, слишком слабохарактерен, чтобы принять решение: будучи не в силах отказать трем паразитирующим женщинам, привыкшим жить за его счет, он боится потерять ту, с кем восполняет дефицит эмоционального и физического комфорта.
Запоздало прочувствовав перспективу неизменно быть дополнением к основному набору целей и лиц, Глория хладнокровно стреляет по мечтам стареющей женщины. Из колонок вновь звучит любимая песня. Ладони импульсивно поднимаются вверх, смешиваясь с десятками рук, ищущих случайных прикосновений. Бедра непринужденно двигаются в такт уходящей, но все еще не сдающейся ни возрастным, ни душевным коллизиям, жизни.
Фильму - зачет.

Вопреки застойным предубеждениям, фильм не напичкан выкриками "хронической пропаганды", ущемлением прав и прочей дискриминацией. Кино прежде всего о помощи и взаимопомощи людей у которых, казалось, не может быть ничего общего. Человек человеку - ... Друг? Враг? Господь Бог, который "знает лучше"? Доморощенный авторитет? Беззубый критик? Каждый решит за себя. Герои решили, и среди морально развитых homo sapiens вряд ли найдется тот, кто скажет, что их выбор неправильный.

Cемья. Произносить по слогам. Нежно. С налетом душевной сентиментальности.
Утром они обмениваются полубезопасными взглядами, в обед готовы убить друг друга, по вечерам предаются невысказанному - условно забытым претензиям, не имеющим срока давности. А повод нашелся весьма подходящий - все под одной крышей (что происходит нечасто, исключительно "по воле" трудноигнорируемых событий в числе которых, похоже, остались лишь похороны).
Семья. «МЫ», потерявшееся в воспоминаниях безвозвратно ушедших детства и юности, когда еще были едины.
А были ли?

По реализации имеющегося потенциала фильм далек от идеала, а вот сюжетная платформа вызывает интерес.
Неуемной агрессии уютно в юных телах. Приправленная расистским подтекстом вперемешку с мимолетными отсылками к Всевышнему, она не чувствует себя чужой там, где ее вскармливают каждодневно.
Здешняя школа напоминает столовую под крышей которой отпрыски современной reality доедают остатки чужого терпения, срут нездоровым пофигизмом на нормы и правила, спускают в унитаз будущее, которое все еще мреет за прогнившим настоящим и потерянным прошлым.

На грани черной иронии и беспросветного реализма.

Виртуозное актерское исполнение по соседству с прилизанным флегматичным сценарием. Провисающая режиссура сводит на "нет" контуры отношений рефлексирующего убийцы и "ватного" писателя-циника.
Фильм о двух людях, которые по-своему нужны друг другу? Возможно.
114 минут вакханалии таланта Филипа Сеймура Хоффмана? Определенно.

Добро пожаловать в грязевую ванну.

Мягкий прибрежный бриз. Панорама загородного спокойствия. Гей, символизирующий созидательное начало. Беременная наркоманка "в завязке", скованная экзистенциальным бессилием. Озон есть Озон. В любой географической широте его направление – юг ищущих душ. В любом времени года его цвет - серый. Смесь двух начал – противоположностей, призванных существовать бок о бок, но при этом не способных слиться в единое целое.

Не хочется ругать маэстро, но, мистер Аллен - что внутри? Ирония - не ирония. Драма - не драма. Преисполненный буржуазного инфантилизма реквием по утерянной жизни? Поиск себя в новой реальности, где нет места "Я" по которому безудержно предается тоске героиня Кейт Бланшетт? Внутри могло быть что угодно, но оказалось лишь "ничего".

В контексте выражения впечатления о чем-либо не люблю эти три слова, но в данном случае самое то - ни о чем.

Немногословный Терренс Малик вовлекает зрителя в сердцевину ассоциативных шарад о поиске человеком своего места в мире. Лимонно-желтое солнце нежно прикасается к коже. Утренний ветер играет с волосами словно художник, создающий идеальное произведение. Порой, обманчиво кажется, что при всем великолепии визуального совершенства, этому фильму не нужен сценарий. Картина человеческих отношений – предсказуемая и завершенная - от чувственных взглядов «вместо тысячи слов» до бессмысленных ссор и пустых обещаний, предстает в форме хаотичных штрихов и набросков. Эмоциональная противоречивость жизни с ее застоями, неопределенностью и замкнутыми кругами затрагивается, но не раскрывается, как и тема тотального одиночества, затерявшаяся в скопе мозаично разбросанных сцен.

Неудавшийся "Шоколад" или история о том, как Лассе Халльстрём стал слишком сентиментальным.

Фильм-нерв. Эталонные актерские работы. Две одержимости как неистовое стремление к совершенству.

Фильм хоть и художественный, но по сути - своеобразное реалити, в котором проблематично искать бездонные смыслы. В фокусе - жизнь как она есть. История маленького человека, проходящего стадии взросления, не по-киношному мало примечательна для одних и по-человечески интересна для других вопросами самоопределения, отношения к миру, которые затрагиваются, но не раскрываются в полной мере, давая возможность прежде всего наблюдать. Именуемое частью аудитории "ни о чем" лицезрел без малого 3 часа и не пожалел о потраченном времени. Есть в "Отрочестве" своя особенность, свое нутро, способные стать тем стимулом, который приводит к финальным титрам без чувства отягощающего разочарования и напрасности увиденного.

Дерьмеца, конечно, фонтан. Режиссер словно помеcтил в один флакон кал, мочу, рвоту и, интенсивно взболтав, распылил на полуторачасовой хронометраж. Как относиться к увиденному - дело субъективное. Проглотив накануне "Госпожу жестокость" Авранаса, поймал себя на мысли, что прямолинейная форма демонстрации морального разложения (как в данном случае) дает по мозгам куда меньше, чем последовательное разоблачение внешне незапятнанного мирка. Здесь режиссер давит беспросветную песнь о современных подрастающих особях, да так, что от скроенного сюжетного месива перестаешь воспринимать всю эту вонь с должным тому отвращением. Слишком много грязи. Слишком мало почвы для размышлений.

И все же Долан. Не узнать невозможно.

Магия французского кино. Искрометная театральная манера повествования. Одна из лучших идейных комедий, которая при минимуме действий и максимуме диалогов, раскрывает многие аспекты человеческих отношений.

Квинтэссенция сериальной версии "Твин Пикса". Атмосферно. Безвыходно. Вкусно.

Сильное бескомпромиссное кино.

Режиссерское намерение облачить отношения мужчины и женщины в пять эмоциональных фрагментов, соответствующих разным периодам, привлекает, чего не могу сказать о фильме в целом. Вопреки оригинальной форме, Озон изобилует прямолинейностью. Впрочем, прямолинейной в данном случае оказывается сама жизнь, поскольку речь о кино без надуманности и лишнего пафоса.

Большую часть времени смотрел и не понимал, что происходит. К чему это все? О чем? С какой целью именно так? Не улавливал суть, но смотрел и не мог оторваться.
Минимум мыслей, озвученных лицом к зрителю. Слова, начатые и незаконченные, повисли в воздухе словно соленое облако, прикосновение которого ощущаешь кожей и легкими. Информативность связей отсутствует – потерялась в безмолвных взглядах и скупых строках блокнота. Целостного сюжета нет – рассыпался осколками спутанных действий и фраз. Осталась лишь мысль – конкретная и в то же время далекая.

Массово рекомендовать не возьмусь - своего зрителя сериал найдет в любом случае. Жду 2 сезон.

Кино с намеком на вкрапление личных эмоций либо переживание таковых без опоры на жизненный опыт. Поначалу пребывал в поисках особой драматургии, затем - философии утраты близкого человека. В разных объемах отыскал и то, и другое, правда впечатление о фильме все равно осталось менее глубоким, чем поднятая в нем тематика.

Крепкое европейское кино. Режиссер, не бросаясь с места в карьер, выносит грязь внешне незапятнанного семейного мирка, оставляя за собой открытое послесловие. В атмосферу бурлящего ужаса погружаешься постепенно. Сначала один кувшин дерьма выливают на голову, затем – второй, третий – и вот ты уже вымазан в этом смраде, от которого не очиститься. Зловоние разложившихся человеческих отношений нарастает, доходя до предела, после чего и дышится по-другому, и послевкусие не из приятных.
Но разве за приятностями шел зритель, обращаясь к подобным фильмам? Мой настрой изначально был беспросветным, и я получил все сполна.

В том, что он "смотрибельный", никто не сомневается, вот только поклонники книг ждали настоящего "ВАУ, ДАВАЙ ПОСМОТРИМ ЭТУ СЕРИЮ ЕЩЕ РАЗ", а получилось - унылый просмотр на перемотке. Такой исходный материал испортить..