Просят товарищи рассказать, почему мне не понравился хабенский фильм . Рассказываю, простите за сумбур. Главная претензия проста: фильм сделан неталантливо. Хабенский торгует Собибором. И это с такой очевидностью бьет зрителя, что вместо того чтобы смотреть кино, зритель сидит и думает: а что же не так с фильмом. И вот что придумывает.

1. Проблема "Собибора", примерно, такая же, как проблема Анны Старобинец и ее книжки про аборт. Авторы уверились в том, что выбор темы обезопасил их от критики. Мол, ах, вам моя книга про аборт не понравилась, вы сволочь, неужели не понимаете, что я несчастная потерпевшая. (Это в случае со старобинец). И ах, вам мой фильм не понравился, да вы что, не понимаете, что в Собиборе сто тысяч человек погибло? Понятно, что эти рассуждения весьма далеки от того, что принято называть искусством. Но еще раз повторюсь: то, что мне не понравился фильм - абсолютно не значит, что я не сочувствую жертвам Собибора. Кстати, во время пресс-конференции Хабенский вёл себя крайне неприятно. И когда кто-то из журналюг сказал, "мне не понравилось", в ответ прозвучало, что у журналиста, во-первых, нет сердца, а во-вторых, "Собибор" - это единственный фильм, перечисляющий процент от билетов на помощь детям, больным раком.
Вот и думай, причём тут искусство и каков масштаб цинизма. Хаб соорудил веселую карусельку: сам снял фильм, сам сыграл главную роль, да ещё процент от билетов перечисляет самому себе, в свой же благотворительный фонд. Молодец.
Свернуть


2. Весьма странно, что режиссер играет главную роль в своем фильме. Не буду говорить очевидные вещи о том, что когда начинающий режиссёр поручает самому себе главную роль - это всегда плохо и подозрительно. Но в случае с Хабом вопрос ещё и в том, какая это роль. Несколько самонадеянно поручить себе играть Печерского, действительно великого человека, возглавившего единственный успешный побег заключённых из концентрационного лагеря. Опять-таки во время интервью Хабенский то и дело ссылался на Михалкова.
Типа, вот, мне пришлось сложнее, чем НС. Ссылки понятны, НС любит снимать самого себя. Но черт возьми, вы, Константин, как минимум, не Михалков, как к нему ни относись, а у НС опыта поболе будет. Ну и к тому же я не припомню фильма, где бы единственную центральную роль режиссёр-Михалков поручил себе же.

3. Очень раздражает Хабенское самолюбование в роли героя, его крупные планы, стоп-кадры и замедленная съемка самого себя. Неужели в зеркало не насмотрелся? (Кстати, это самолюбование очень сильно подтачивает доверие к фильму. Стоит вспомнить, что в семидесятые годы один новосибирский учитель физкультуры пытался выдать себя за узника Собибора.
И имя с фамилией у него были такими же, как у настоящего, но погибшего узника, и внешне был немного похож, и тридцать лет прошло, кто узнает. Но его вычислили и уличили. Именно по пиару. Собиборовцы не ходили по школам, не пиарились, и не рассказывали о своих подвигах. Это было слишком страшно).

4. Много сотен лет назад Братья Гримм писали о том, что существует правда неправдоподобная и неправда правдоподобная. Даже если предположить, что все снятое Хабенским - правда, то ни к чему хорошему эта правда не приводит, потому что снята она неправдоподобно.

5. Раздражает многократное повторение и педалирование еврейской темы. Я не антисемитка, но, извините, возненавидишь все, когда слово «еврей» несётся с экрана каждые пять минут. Режиссёр подчеркивает, что лагерь еврейский, что кругом одни евреи, что страдают одни евреи. Особенно показателен момент, когда героя называют русским, а он в негодовании расстегивает штаны и орет: «Нет, я еврей, я обрезанный!» В этот момент хочется просто встать и выйти из зала, потому что складывается впечатление, что на пресс-показ пропускали по предъявлению обрезанного члена. А ты тут сильно лишний по разным причинам.

6. Раздражает вторичность фильма. Непонятно, что хотел сказать автор. Либо донести нам информацию о подвиге Печерского. Либо заставить в который раз воспылать ненавистью к врагу, зверствовавшему и буйствовавшему, либо поведать нам о незаурядном человеке (о ком-то вроде героя Побега из Шоушенка). В итоге получилось ни то ни се, либо цели были настолько еврейскими, что я не ущучила.

7. Фильм отмечен значком 12+, но это ещё одно враньё. Зверские сцены там в таком изобилии, что я просто не знаю, как 12-летнему ребёнку можно показывать, как человеку кирпичом размозжили голову так, что осталась одна челюсть. Когда журналисты спросили Хаба, не слишком низкий порог, Хаб нервно ответил, что дети в компьютерных играх видят больше жести, а его, фильмовая жесть - хотя бы полезна и способствует взращиванию патриотических чувств).
Ноу комментс.
Проблема в том, что в этой показанной жести нет ничего нового для меня. Нам рассказывали и показывали столько раз и про бани-газовые камеры, и про горы волос и очков, и про все на свете, что Хаб не удивил. Как сказал Адамович, после ядерной войны это все уже не нужно. Зачем мне в художественном фильме достоверно описывать немецкие зверства, если я видела документальные съемки? После них в все потуги Хабенского на меня не действуют.
Разве что становится стыдно за режиссера, выбравшего путь вторичности и трэша.
И, кстати в связи с этим вспоминается фильм позапрошлогоднего «Оскара» «Сын Саула», где те же бани -газовые камеры показаны гораздо сильнее и метафоричнее. Бани и процесс умервщления в них предъявлен не просто так, а потому что в этих банях работает главный герой. Жесть показана не жестью, а обыденностью, потому что нам передан равнодушный взгляд героя. Человек привыкает ко всему, даже к сортировке трупов. Найден дивный операторский ход, когда камера преследует героя в спину, как прицел. И сама история взбунтовавшегося Саула, хотя и является вымыслом, но вымыслом правдоподобным, куда правдивее истории Печерского в пересказе Хабенского. Среди груды одинаковых тел отупевший и ожесточившийся Саул вдруг находит тело, которое он должен похоронить. Саул считает, что это его сын, хотя у него нет сына.

8. Ок, допускаю, что задача автора - показать предельную достоверность. Отсюда кровища, смакование сцен удушения, поганые фрицы-животные кругом и обрезанный Саша-Костя Хабенский в белом, разящий из парабеллума в лагерную охрану. Ну ладно Саша с парабеллумом, а, простите, откуда две героини-бабищи с ботоксными губами, винировыми зубами, в чистеньких красивеньких платьицах и с модными рожами? Да-да, не сомневайтесь, все так и было. Узницы нацистского лагеря выглядели так, будто с обложки глянца.

9. Жаль, что Хабенский взял и испортил эту прекрасную тему. Теперь к ней двадцать лет никто не подберется. А ведь были во всем этом моменты, которые мне были куда интереснее, чем демонстрация ужаса по-хабенски. Я видела фотографию Александра Печерского. Знаете, потрясающее лицо. Оно одно действует сильнее, чем весь фильм. Это лицо не героя, а жертвы. Оно мягкое, доброе, слишком интеллигентное и даже женственное. (Как вспоминала дочь Печерского, отец плакал всякий раз, когда видел маленьких детей). И глядя на эту фотографию никогда не скажешь, что этот придумал план побега, бил в кашу надзирателей, сам превратился в дракона, чтобы убить дракона. Но что заставило человека с лицом жертвы взбунтоваться? Почему за ним пошла куча народу? Дядя Хабенский, неужели вы думаете, что причина в том, что Печерский показал им свой обрезанный член? Да ну?

10. В процессе просмотра из пресс-зала куча народу ушла. Сзади тетки шептали: он пугает, а нам не страшно. А я в середине заснула. Пришлось сегодня билет покупать и ещё раз смотреть. Чота ни метафоры, ни психологии, ни фильма не узрела. О чем это говорит?
Правильно! Сердца у меня нет.

www.facebook.com../1723901214336301