Двое мужчин, полубродяги-полупаломники, возвращаются из Франции в Испанию. На пути они встречают целую галерею сомнительных и странных персонажей и оказываются вовлеченными в эротические, таинственные и сверхъестественные события.

Бунюэль получил религиозное образование, но к пятнадцати годам окончательно перестал верить в Бога и возненавидел свое клерикальное окружение. Пребывание в иезуитском колледже наложило неизгладимый отпечаток на его взгляды, убеждения и, как результат, творчество. В итоге он начал смотреть на общечеловеческие проблемы как бы сквозь призму христианства. В большинстве своих картин он принялся выступать против религиозных предрассудков. Присоединившись к группе сюрреалистов, Бунюэль принял и разделил их концепцию, в которой утверждалась идея о том, что лучше всего психику человека высвобождает из-под груза повседневности шок или нарушение привычной логики восприятия.
Считая себя убежденным атеистом, он продолжал разрушать в каждом своем фильме конформистские законы. В центре каждой дискуссионной провокации «Млечного пути» один из основных догматов католической церкви, начиная с поиска ответа на вопрос: «Кем был Христос – Богом или человеком?» — и заканчивая риторикой на тему: «На сколько все же свободен человек в своих поступках, если все его действия предопределены Богом?»
И хотя Бунюэль вновь обращается к своей излюбленной теме, ранее уже апробированной и в «Назарине» (1958), и в «Виридиане» (1961), на этот раз появляется кое-какое принципиальное отличие. Он опробует здесь новую модель повествования, ту, что станет определяющей в его последних картинах, в частности в «Скромном обаянии буржуазии» и «Призраке свободы» (там даже актеры буду задействованы почти те же самые). Он будто бы нанизывает на нитку роуд-муви все новые бусинки-эпизоды, посредством которых пытается расшатать догматические представления о божественном и избавить от подобострастного отношения к религии и Священному Писанию в частности.
La Voie Lactee посвящен истории ересей (ересь – иное толкование доктрины). Идея поставить такую картину возникла после прочтения работы Мендеса Пелайо «Испанские еретики». За два года подготовки и тщательного изучения предмета Бунюэль на пару со своим постоянным соавтором Жаном-Клодом Каррьером проштудировал немало теологических текстов. Уже позднее он обнаружил у Бретона высказывание о наличии точек соприкосновения между еретиками и сюрреалистами, что лишний раз подтвердило «правильность» выбранной им стилистики.
Снятый в окрестностях Парижа летом 1968-го года религиозно-сюрреалистический фарс о ересях и фарисеях, фанатизме и вере, даже будучи предваренным авторским вступлением, вызвал крайне противоречивые толкования. По признанию режиссера, Карлос Фуэнтес, например, увидел в нем «боевую антирелигиозную картину», а Хулио Кортасар, наоборот, заявил, будто бы данный проект «профинансировал Ватикан».
Сегодня этот фильм великого еретика остается, может быть, наименее востребованным. Зритель без достаточного знания предмета может ощутить себя в нем крайне неуютно — настолько непросто бывает адекватно реагировать на парадоксы теологических диспутов и иронию авторских пикировок.