«Несколько лет назад пришли ко мне два приятеля и чуть застенчиво сказали, что они решили снять про меня кино, потому что я (не обижайся, Мироныч) уже явно уходящая натура. Я, конечно, с радостью согласился. Они сняли часовой фильм, в котором водил их по Иерусалиму и повествовал разные байки. После я поехал выступать в Москву, и они за мной увязались.…
Снимали, в частности, в Бутырской тюрьме, что само по себе очень интересно. Бутырская тюрьма за деньги – немаленькие – пускает на четыре часа снимать. И ты ходишь по ней с дежурным надзирателем… Я там рассказывал тюремные и лагерные байки, читал стишки. … В Бутырской тюрьме попался очень небанальный надзиратель – его зрители увидят в кино. Он очень симпатичный человек и в хорошем смысле энтузиаст своего дела… Не садист...


Потом мы поехали в Московскую область и снимали около Волоколамской тюрьмы. В саму тюрьму нас не пустили, до нее еще свежие веяния не дошли, и она еще торговать своим помещением не стала. …Снимали фильм недолго и делали недолго. Но потом выяснилось, что очень трудно продать его на телевидение, потому что все хотели убирать неформальную лексику и всякое другое.

…Я считаю неформальную лексику естественной частью великого, могучего, правдивого и свободного и ее на концертах спокойно употребляю. Оставили ее и в фильме, но для пожилых преподавательниц русского языка и учителей марксистско-ленинской эстетики сделали врезку, что если бы мы убрали лексику, то это обеднило бы русский язык. И все замечательно проходит. Кино это уже показывали на фестивалях в России, Германии и Прибалтике».   

Игорь Губерман (из интервью газете «Московские новости»)